Количество подростковых беременностей в Армении остаётся значительным, хоть и постепенно снижается. Между тем, стигма, сопутствующая нежелательной беременности, по-прежнему побуждает подростков самостоятельно принимать лекарства для прерывания беременности без медицинского наблюдения.

«Мне было 15 лет. Это были лучшие дни в моей жизни. Мы с моим парнем жили друг для друга, — рассказала OC Media Анна (имя изменено), которой сейчас 25 лет. — Потом я поняла, что беременна».

«Моему парню было 16, — вспоминает она. — Нам в голову не приходило предохраняться. Мы были просто детьми».

«Однажды у меня случилась задержка месячных. Соседка, которая училась в Медицинском университете, поняла, что я беременна. Она купила мне тест на беременность, он оказался положительным. Потом мы с парнем купили ещё 10 тестов. Все они были положительными».

Опыт Анны нередкий среди девочек-подростков. Несмотря на то, что число подростковых беременностей в последние годы снизилось — в период с 2000 по 2015 год оно сократилось вдвое, — 4 % среди беременных женщин в стране по-прежнему составляют подростки.

Что ещё хуже, беременные девочки-подростки также сталкиваются с жёсткой социальной стигмой, даже когда становятся жертвами изнасилования.

«Есть девочки, которые занимаются сексом по обоюдному согласию и беременеют. Есть также девочки, ставшие жертвами насилия, — рассказала OC Media руководительница Кризисного центра для переживших сексуальное насилие Татевик Агабекян. — Дети часто боятся рассказывать родителям о своей беременности, поэтому скрывают её».

По словам Агабекян, 90 % несовершеннолетних беременных состоят в браке. В некоторых деревнях Армении девушки выходят замуж в подростковом возрасте. Законодательство Армении разрешает детям вступать в брак с 16 лет с согласия законных представителей ребёнка и при условии, что второму, вступающему в брак, не меньше 18 лет.

Тем не менее, многие нежелательные беременности происходят вне брака в результате как отношений по обоюдному согласию, так и изнасилования. Отсутствие адекватной поддержки и страх социальной стигмы заставляет многих девочек-подростков принимать медицинские препараты для прерывания беременности — самостоятельно без надлежащего медицинского наблюдения — иногда с серьезными последствиями.

«Я потеряла столько крови»

Беременность напугала Анну и её парня. Её соседка помогла Анне достать таблетки для прерывания беременности и принять их. «Мы не пошли к врачу. Мысль о том, что моя семья или знакомые узнают об этом, приводила меня в ужас».

«Я приняла таблетки для прерывания беременности. В тот день я потеряла столько крови, что подумала, во мне не останется ни капли крови. Моя подруга оставалась со мной, но я не знала где был мой парень. Через неделю он пришёл ко мне и сказал, что мы должны расстаться».

Сейчас Анна уже три года как замужем и хочет родить ребёнка, но таблетки для прерывания беременности серьёзно повредили её репродуктивной системе. «Эти таблетки разрушили мой организм. Я прохожу сложный этап лечения бесплодия. Меня пугает мысль, что я не смогу стать матерью».

Акушер-гинеколог Татев Давтян сказала OC Media, что женщины в Армении должны начать осознавать опасность самостоятельного приёма препаратов для прерывания беременности. «Каждая женщина должна понимать, что любая беременность может быть последней. Неважно, первая ли это беременность или третья».

«Женщинам не следует играть со своим здоровьем», — добавила она, вспомнив многочисленные случаи, когда женщины, пытавшиеся самостоятельно сделать аборт с помощью лекарств, попадали в больницу.

Давтян сказала, что к ней не обращались несовершеннолетние беременные. Она сказала, что самым молодым её пациенткам 18 лет. Среди них есть девушки, которые забеременели, будучи незамужем, и поспешили прервать беременность.

«Они приходят сюда напуганными. Они не говорят об этом своим родителям».

Молчание

Многие подростковые беременности случаются в результате изнасилования детей взрослыми, сказала OC Media руководительница Кризисного центра для переживших сексуальное насилие Татевик Агабекян, добавив, что дети слишком часто молчат.

«Дети винят себя в том, что произошло, — сказала она. — Они верят, что независимо от того, что они скажут, общество станет винить либо их самих, либо их родителей, поэтому молчат о пережитом».

По словам Агабекян, крайне важно, чтобы общество не изолировало этих детей и помогло им вернуться к нормальной жизни.

В 2018 году центр Агабекян оказал поддержку четырём беременным девочкам-подросткам. Среди них была девочка, чья мать пыталась не подпускать к ней медиков и психологов; при этом Агабекян разрешалось разговаривать с девочкой только в больнице.

«У всех четверых детей была одна общая черта: никто из них не понимал, что с ними случилось. Даже растущий живот и боли они не связывали с беременностью. Это были дети, которые не получили надлежащего полового воспитания и не знали, что с ними происходит».

В 2019 году Кризисный центр для переживших сексуальное насилие имел дело с шокирующим случаем: 13-летняя девочка с нарушением интеллектуального развития летом того года родила ребёнка.

Агабекян сказала, что 13-летняя роженица не осознавала, что стала матерью, хотя она обняла своего ребёнка в больнице.

«Она до сих пор называет своего ребёнка куклой. В её воображении — это кукла. Она постоянно повторяет: «Когда я заработаю денег, я заберу свою куклу домой»».

Подпишитесь на наш Телеграм-канал и читайте подробные новости с Кавказа!