Арест главы чеченского «Мемориала» Оюба Титиева — продолжение систематической атаки на правозащитников, пытающихся сохранить независимость от власти Рамзана Кадырова.

«Весь мир знает Рамзана Кадырова как последовательного и решительного защитника прав человека, поддерживающего все институты правозащитной направленности в республике… Одними из тех, кто стоит за ситуацией, связанной с санкциями и блокировкой аккаунтов Главы ЧР в социальных сетях, являются правозащитники, которые работают во всяких «комитетах» и «центрах», «журналисты» самых лживых СМИ, получающие за свою подрывную антироссийскую деятельность «престижные премии» и тридцать серебряников в самом Вашингтоне и в других западных странах… Думаю, что наших врагов пора отправить к своим хозяевам «за бугор» или отделить от здорового общества. Если бы в России не действовал мораторий, то с врагами народа следовало бы «Салам Алейкум» и все.»

Это — часть заявления, сделанного в конце 2017 года главой чеченского парламента, одним из самых влиятельных людей в Чечне, правой рукой Рамзана Кадырова – бывшим боевиком Магомедом Даудовым. Сигнал Даудова был услышан: в первый же рабочий день 2018 года сотрудники полиции задержали Оюба Титиева, руководителя грозненского отделения правозащитного центра «Мемориал».

208 грамм чистой лжи

9 января в Грозном стояла ненастная погода: с утра было пасмурно, после обеда начался дождь со снегом, который шел до самой ночи. Это был первый рабочий день после новогодних праздников. Кутаясь в шарфы, люди шли на работу.

Рано утром в Грозный выехал Оюб Титиев. Несмотря на то, что собирался дождь, привыкший к порядку Оюб рано утром тщательно помыл свою машину — Ладу «Калина» — снаружи и внутри. Мыл он ее во дворе собственного дома в поселке Курчалой. Титиев выехал в районе 9 утра, сначала он должен был встретиться с другом, а потом поехать в офис представительства «Мемориала» в Грозном, который он возглавляет с 2010 года.

Титиев планировал быть в офисе в районе 11, но с того утра он больше не попадал ни на работу, ни к себе домой, ни на свободу вообще. Сразу после выезда из дома его остановили полицейские — попросили показать документы, открыть багажник, а потом «неожиданно» обнаружили под пассажирским сиденьем пакет с марихуаной весом 208 грамм.

История задержания Оюба Титиева много раз описывалась в СМИ. Факт подброса наркотиков в машину правозащитника не вызывает сомнений. Нет сомнений и в том, что сделано это было с целью давления не столько на него лично, сколько на весь «Мемориал» в принципе. Правозащитный центр активно работает на Северном Кавказе и является единственной международной организацией, имеющей представительство в Грозном.

Через два дня после задержания Шалинский городской суд определит меру пресечения для Титиева — два месяца содержания под стражей. 6 марта Старопромысловский районный суд вынесет решение о продлении срока еще на два месяца. Жалобы адвокатов, различные ходатайства, показания самого Титиева и очевидные ляпы со стороны обвинения – все это будет проигнорировано судами и первой, и второй инстанции.

За несколько недель, прошедших со дня задержания Титиева, «Мемориал» подвергнется неоднократным атакам: неизвестные подожгут офис представительства ПЦ в Ингушетии, дагестанским сотрудникам придут сообщения и звонки с угрозами физической расправы, автомобиль водителя «Мемориала» в Дагестане подожгут, адвоката и знакомых Оюба будут преследовать на территории Чечни. Офис «Мемориала» в Грозном подвергнется обыску, в ходе которого на балконе найдут подброшенные сигареты с марихуаной. Непосредственным коллегам Титиева и его близким родственникам придется покинуть страну.

На защиту Оюба Титиева встанут не только независимые российские и зарубежные правозащитники, но даже глава Президентского совета по правам человека в РФ Михаил Федотов. Омбудсмен Татьяна Москалькова фактически заявит о недоверии к чеченскому суду — и попросит передать дело Титиева на рассмотрение за пределы республики. «Мемориал» включит Титиева с список политзаключенных.

Но на все попытки защитить Оюба Титиева в Чечне будет дан один-единственный ответ от одного-единственного человека, который вершит судьбы всех без исключения чеченцев:

«Говорят, поймали наркомана с анашой полицейские… ООН, даже Госдеп из Америки вышли из-за того, что одного человека из Курчалоевского района задержали… Наркоманов в Чечне ловили тысячами, никто за них не заступался, а стоило поймать их наркомана, и весь мир встал. Почему они их права не защищали? Такие же наркоманы… Неужели он не может употреблять? Мы ловим людей, которым 60, 70 за то, что употребляют наркотики. Его нельзя нам задерживать? Конечно, можно.»

Эти слова принадлежат главе Чечни Рамзану Кадырову. В своем выступлении перед силовиками 17 января он не только выскажет мнение об Оюбе Титиеве (не называя его по имени), но и предскажет остальным правозащитникам их судьбу. «У них нет рода, нации нет, религии нет… у них есть интерес. Меня удивляет, когда человек, считающий себя чеченцем, работает с ними. Удивляют меня и его родные, которые не останавливают этого человека. Они должны знать, что в нашей республике их работа не пройдет».

Сначала закидают яйцам, а что потом?

Оюб Титиев возглавил чеченский офис «Мемориала» в очень сложный момент. До него офисом руководила Наталья Эстемирова. 15 июля 2009 года она была похищена из своей квартиры в Грозном, вывезена на территорию Ингушетии и там убита. Титиев тогда работал в представительстве «Мемориала» в Гудермесе, и ему предложили занять место Эстемировой.

«Когда убили Наташу, был большой вопрос — кто станет руководить офисом. Это была очень серьезная работа, пробовали нескольких человек, и в итоге Оюб согласился перейти к нам», — рассказывает бывшая сотрудница грозненского представительства «Мемориала». «Он был такой строгий, спокойный, держал с людьми дистанцию, и мы не сразу привыкли к нему. Потом, когда уже начались наши совместные рабочие выезды, мы стали лучше узнавать его. Это такой человек, который свою работу ставит превыше многих вещей в жизни. У него повышенное чувство ответственности за сотрудников, он всех нас пытался уберечь. Себя никогда не выпячивал, работу свою делал без пафоса и вообще без лишних слов. Делал ее, несмотря ни на что.»

С годами тучи вокруг «Мемориала» начали сгущаться.

«В 2014 году в Гудермесский офис забежали здоровые бугаи в масках, закидали сотрудниц яйцами. В тот период вообще шли атаки на правозащитников, работающих в Чечне. Тогда же оттуда выдавили КПП (Комитет по предотвращению пыток, возглавляемый Игорем Каляпиным — прим. автора). Это был сигнал к тому, что работать стало небезопасно – сначала закидают яйцам, а что потом? У всех этих женщин были родственники. В Чечне ты никогда не попадаешь под удар один — могут навредить и твоим близким. Мы ответственны не только за себя, понимаешь. И офис в Гудермесе решили закрыть», — рассказывает бывшая коллега Титиева.

Титиев изначально показал себя как очень опытный человек в своей области.

«Он начинал с того, что передавал Наташе (Эстемировой) информацию о военных преступлениях – занимался анонимным мониторингом. Это он делал бесплатно, просто выполнял свой гражданский долг. Время было тяжелое, но он все равно это делал, не боялся. На тот момент для Чечни это был один из важнейших факторов — разблокировать информацию, показать, что происходило в ходе второй военной кампании. Убивали мирных жителей — говорили, что убили террористов. Все ведь тщательно скрывалось. Без помощи таких людей, как Оюб, многие вещи до сих пор оставались бы сокрытыми», — уверена она.

Проблемы у Оюба Титиева были постоянно, хотя он мало об этом говорил. Был момент, когда его семью эвакуировали за рубеж. Но они не смогли жить за пределами Чечни и вернулись домой. Оюбу постоянно передавали предупреждения, намекали на то, что лучше бы ему заканчивать эту работу и уезжать. За ним велась слежка, за другими сотрудниками — тоже.

Без помощи таких людей, как Оюб, многие вещи до сих пор оставались бы сокрытыми

«Он всегда был готов к худшему, понимал, что в любое время с ним может случиться что угодно. Думаю, к своему задержанию он был психологически готов», — считает бывшая сотрудница Титиева. «В Чечне никто не верит в эту историю. Конечно, у чеченской власти есть свои фан-клубы, которые делают вид, что верят в выдумки про Оюба. Но главное информ-агентство для нас — это не телевизор и не провластные СМИ. Это грозненский рынок. Попробуй пройтись там и спросить, что они думают про Оюба. Все тебе скажут одно — его взяли, потому что он не угодил местной власти».

Зачистка неугодных

Задержание Оюба Титиева стало продолжением цепочки арестов лиц, несогласных с действиями чеченских властей. 16 апреля 2016 года в Чечне был похищен, подвергнут пыткам и впоследствии арестован корреспондент издания «Кавказский узел» Жалавди Гериев. Журналист ехал в маршрутном такси в аэропорт — собирался лететь в Москву. Молодого человека, имевшего при себе лишь небольшой рюкзак, вытащили из маршрутки на глазах других пассажиров и увезли в неизвестном направлении. Позже полиция заявит, что Гериева задержали случайно — якобы он употреблял наркотики на территории одного из грозненских кладбищ.

В сентябре 2016-го Гериева приговорят к трем годам колонии. Статья 228 часть 2 УК, по которой сейчас сидит журналист — хранение наркотиков в особо крупном размере. По ней же спустя полтора года будут судить и Оюба Титиева. Доказательством вины Гериева станет пакет с марихуаной, обнаруженный то ли в его рюкзаке, то ли у него дома (следствие выдавало обе версии). Как внешне, так и по весу пакет подозрительно напоминает улику, которую теперь включили в дело Титиева.

Защита Гериева будет обращаться во все возможные инстанции и подаст жалобу в ЕСПЧ, но это не поможет журналисту вернуться на свободу. Жалавди Гериев, признанный политзаключенным, отбывает срок в тюрьме в поселке Чернокозово.

В декабре 2017 года из той же тюрьмы выйдет другой чеченский политзаключенный — глава «Ассамблеи народов Кавказа» Руслан Кутаев. Он отсидел в тюрьме 3 года 10 месяцев по той же статье УК-228, часть 2. В случае с Кутаевым был «применен» другой наркотик — в 2014 году, когда его задержали, было модно подбрасывать неугодным героин. Его и нашли у Кутаева — три грамма вещества; такого количества достаточно для вменения ему более тяжкой части статьи 228. Задержали Кутаева на следующий день после того, как он провел в Чечне круглый стол, где обсуждался перенос празднования Дня защитника отечества с 23 февраля на 10 мая. 23 февраля — это день памяти депортированным вайнахам, скорбная дата для чеченцев, о чем всегда заявлял Кутаев, несмотря на запрет обсуждения этой темы со стороны властей.

Сейчас Кутаев находится под административным надзором по месту прописки, в городе Иваново. Здесь ему придется оставаться в течение года с момента освобождения из-под стражи. После он планирует вернуться в Чечню и продолжить заниматься общественно-политической деятельностью.

Кутаев знает Оюба Титиева как принципиального и порядочного человека. Но надежд на судебную систему, жертвой которой стал он сам, практически не питает. «Я фактически убежден, что у защиты Оюба ничего не получится. Свой заказ в его отношении судьи выполнят», — считает Кутаев. «Путин дал властям Чечни добро делать в отношении чеченцев все, что угодно. Эта договоренность пока не отменена. Она существует, и они действуют, как хотят. Где бы ни был чеченец — в Германии, США, на дне Тихого океана — им везде дано добро делать с нами все, что они хотят».

По мнению Руслана Кутаева, в те годы, когда он вел активную общественную деятельность, условия для работы были хуже, чем сейчас.

«Кто сказал, что нам разрешали делать то, что мы делали? Кто сказал, что нам было это позволено? Мы делали все вопреки им (властям Чечни — прим. ред.), а они тогда были на коне. Это сейчас появился Навальный, Каляпин, Заикин, Милашина, которые пишут и говорят об этом. А тогда не было никаких сигналов из Чечни. Тот, кто делал нечто неугодное власти, стоял один перед этими людьми. А они были тогда не пуганы. Но на моем судебном процессе мы увидели, как незыблемость власти Кадырова получила трещину», — рассказывает Кутаев.

Член СПЧ, руководитель Комитета по предотвращению пыток Игорь Каляпин, которого упоминает Кутаев, действительно активно следит за событиями в Чечне, но не может заниматься правозащитной деятельностью на территории республики. В 2016 году на него напали прямо у дверей пятизвездочной гостиницы «Грозный-Сити». Главу КПП закидали яйцами, мукой и облили зеленкой некие «местные жители».

КПП была одной из немногих организаций, которые работали в Чечне методом выезда сводной мобильной группы из юристов, правозащитников, журналистов. Люди в группах были из разных регионов, и прибывали на место для изучения конкретной проблемы. За несколько дней до последнего приезда Каляпина в Грозный на такую группу было совершено жестокое нападение: микроавтобус, который вез их (в том числе зарубежных журналистов) из Ингушетии в Чечню, остановила группа неизвестных. Людей вытащили на улицу, угрожали им и избивали, а сам микроавтобус сожгли.

Несмотря на наличие аудиозаписи нападения (диктофон включил журналист издания «Медиазона» Егор Сковорода) и показания пострадавших, нападавшие до сих пор не найдены. Сам Каляпин не раз говорил — бандитская вылазка была сделана с территории Чечни.

Апофеоз страха

Олег Орлов руководит программой «Горячие точки» Правозащитного центра «Мемориал» — курирует всю работу правозащитного центра на Северном Кавказе. В Чечне он впервые побывал в сентябре 1994 года еще до начала Первой чеченской войны вместе с Сергеем Ковалевым (занимал тогда должность Уполномоченного по правам человека в РФ и главы Комиссии по правам человека при Президенте РФ). Ельцин поручил Ковалеву изучить на месте, как происходит возвращение беженцев-ингушей, ранее покинувших места своего постоянного проживания в результате осетино-ингушского конфликта.

«Тогда, выполнив свою основную задачу, мы заехали в Чечню и столкнулись с тем, что там происходит правовой беспредел — бандиты нападают на русскоязычное население, пользуясь тем, что власти де-факто независимой Чеченской Республики Ичкерия им не препятствуют. Всю собранную информацию мы передали Ельцину. Но она не понадобилась, потому что совсем скоро началась война. С тех пор «Мемориал» из Чечни не уходил», — вспоминает он.

С начала войны в декабре 1994 года Орлов состоял в наблюдательной группе Сергея Ковалева, где представлял «Мемориал». Потом в ходе войны сформировалась целая миссия ПЦ «Мемориал» в зоне боевых действий. "Мы сменяли друг друга, собирали информацию, предавали её огласке. Провели там всю первую войну. Составляли списки пропавших, задержанных, пленных (с обеих воюющих сторон), писали в прокуратуру, и так далее. В период между чеченскими войнами мы попытались создать в Чечне представительство «Мемориала», но не смогли. А в начале Второй чеченской войны мы уже встретили в Чечне надежных коллег, с которыми дружим до сих пор. Не все, к сожалению, живы», — говорит Орлов. Над столом в офисе московского "Мемориала", где мы беседуем, висит фотография Натальи Эстемировой.

Орлов рассказывает о периоде становления «Мемориала» на Кавказе — как открывали сначала офис в Ингушетии, откуда работали и по чеченским делам. Потом появились офисы в самой Чечне: в Серноводске, Урус-Мартане, Гудермесе и Грозном. Вспоминает Эстемирову — она работала с ПЦ с первых дней открытия ингушского офиса:

«Постоянно поступали сообщения о пытках, зачистках населенных пунктов. Мы старались освещать все случаи нарушений прав человека, о которых удавалось узнать. Было сложно и морально, и физически – в войну доступ ко многим местам был заблокирован», — вспоминает Орлов. Наталья Эстемирова попадала под обстрел даже в центре Грозного.

«С другой стороны, тогда было легче — люди в населенных пунктах нам многое рассказывали. Мы могли собрать объективную информацию от самых важных спикеров — простых людей. Конечно, сложно было узнать судьбу пропавшего человека. Но сейчас это стало просто невозможным. Тем более невозможно найти виновного в совершении преступления — такие удачи можно пересчитать по пальцам одной руки», — поясняет Орлов.

Орлов считает, что ситуация кардинально начала меняться с 2009 года — год, когда убили Наталью Эстемирову. С тех пор ситуация ухудшилась:

— Люди сейчас молчат не только о бедах, произошедших с соседями — боятся рассказать о притеснениях собственных родственников. Десять лет назад такое невозможно было представить. Сейчас мы видим апофеоз страха. Страшно представить, что может быть хуже.

Раньше правозащитное общество Чечни выглядело совершенно иначе — существовал целый пул организаций, которые обсуждали проблемы, обращались совместно к власти.

«Мы были не одни в Чечне, гражданское общество работало», — говорит Орлов. «Но постепенно многие организации или прекратили свое существование, или сохранились лишь на бумаге. Я понимаю их, страшно работать в нынешних условиях. Руслан Кутаев, например, сел в тюрьму лишь за то, что провел не согласованную с властями конференцию. Его ложно обвинили в хранении наркотиков, а теперь так же пытаются посадить и Оюба Титиева. Но ещё хуже, когда правозащитники перерождаются — посмотрите на организацию «Объектив» Хеды Саратовой. Она когда-то ходила в подругах у Наташи Эстемировой, активно сотрудничала с нами. Во что это вылилось? В прокадыровскую пропагандистскую деятельность».

Так, очень вскоре после окончания войн изменилась вся Чечня. Города отстроили, власть укрепили, гражданское общество практически уничтожили. Власть Кадырова распространилась так широко, что может достать каждого. Принцип коллективной ответственности, повсеместно применяемый в республике, создает атмосферу безумного страха: целые семьи отвечают за действия родственников; любая, даже умеренная, критика властей жестко пресекается, высказывания в социальных сетях специально отслеживаются. Режим Кадырова, не авторитарный, а тоталитарный. Политическая, общественная, экономическая, религиозная жизнь Чечни давно взята под абсолютный контроль, в том числе и над повседневной личной жизнью жителей ЧР. Жестокие нападения, разгромы офисов неугодных организаций, избиения стали нормой. В 2016 году откровенно по-бандитски выдавили из Чечни Комитет Против Пыток. Теперь настал черед «Мемориала».

Стереть все следы

В деле Оюба Титиева наметилось небольшое затишье: следующее заседание пройдет накануне 9 мая. Прогнозы адвокатов неутешительны: срок содержания под стражей продлят, после чего начнут готовиться к тому, чтобы вынести приговор. Надежд на то, что он будет оправдательным, практически нет: по статистике, в России оправдывают лишь 0,4 процента людей, чьи дела дошли до суда.

Грозненское телевидение тем временем упорно снимает чудесные сюжеты о процветании Чечни — о стабильности и безопасности, которые пришли на эту землю благодаря Рамзану Кадырову. Сам Кадыров скромно улыбается в ответ и обещает — не отдаст родину в лапы иностранных агентов. Ими с легкостью называют всех, кто не согласен с позицией власти.

По центру Грозного гуляют нарядные барышни, молодые люди сидят в кафе и попивают чай, рассматривая чьи-то инстаграммы и весело смеясь. Оюб Титиев сидит в СИЗО. Дома в селе Курчалой, во дворе которого правозащитник в последний раз мыл машину, скоро не будет: его, как и 38 соседних, сравняют с землей ради строительства нового торгового центра. Правду закатывают в асфальт и одевают в фальшивую «Праду».