Несмотря на повышение осведомленности в сфере прав женщин в Грузии, феминисты сталкиваются с глубоко укоренившейся культурой, препятствующей дальнейшему прогрессу. Браки несовершеннолетних, отсутствие понимания важности включенности женщин в правящие круги, и безразличие по отношению к женским темам в парламенте, где большинство членов являются мужчинами — все это создает сложную общественную силу, которая стоит на пути гендерного равенства.

Натии пришлось стать невестой в 17 лет. Ее дважда похищал 25-летний жених, и девушка в итоге согласилась выйти замуж.

«Трудно сказать, было ли это консенсусом. В то время я думала, что каждая девушка обязана вступить в брак, и я должна была на это пойти. [В обществе] меня уже называли «дерзкой, плохой девушкой». Поэтому после второго похищения мне казалось, что я не смогу просто так вернуться домой», — рассказывает 32-летняя феминистка Натия Харатишвили.

Брак длился недолго. Муж быстро перестал уделять ей внимание, и большинство времени проводил с друзьями. А жена сидела дома и занималась домашними делами. Он не хотел, чтобы она получила образование. Постоянно контролировал ее. Последней каплей стало его предложение, чтобы она бросила университет. Она ушла от него спустя три месяца брака.

«Когда я вернулась к родителям, они стали еще больше меня контролировать и говорили, чтобы я «прилично» себя вела. Мне приказали быть послушной, избегать мужчин и воздерживаться от сексуального поведения», — вспоминает Натия.

Натия считает, что если бы она тогда не ушла, то сейчас, вероятно, была бы матерью нескольких детей, не имела бы высшего образования или экономической независимости. «Три месяца в том доме ужасно сказались на моем состоянии. Если бы мне пришлось провести там годы, могу представить, где бы я была сейчас», — говорит она.

До 2015 года грузинское законодательство разрешало 16-летним вступать в брак с согласия родителей. Закон о запрете регистрации браков для лиц моложе 18 лет, независимо от согласия родителей, был принят в январе 2017 года.

Тем не менее, детские браки все еще существуют в виде неформальных браков и помолвок. В 2015 году было зарегистрировано 611 браков с несовершеннолетними. В том же году 408 учеников в возрасте от 13 до 17 лет бросили школу ради супружества. Согласно исследованию Офиса Народного защитника, в 2017 году только за полгода Агентство развития государственных услуг зафиксировало 382 несовершеннолетних матерей и 14 — отцов.

Баия Патараия из правозащитной организации «Женское движение» считает, что необходимо более активное вмешательство школ для предотвращения ранних браков. «Учителя не говорят об этом», — заявляет она, отмечая, что их участие способствовало бы уменьшению количества детских браков. Она считают, что важную роль в этом вопросе играет культура — общество не считает ранние браки проблемой, а мужчины чувствуют безнаказанность, потому что знают, что всегда смогут договориться.

«Когда становится известно о браке, администрация школы должна немедленно вмешаться, привлечь социальных работников и сообщить в полицию. Но сейчас все это только на бумаге», — говорит она.

Замужество в несовершеннолетнем возрасте влечет за собой отсутствие профессионального развития, низкий доход и финансовую зависимость. Согласно статистическим данным, в 2015 году 42 процента женщин и 22 процента мужчин не были активны экономически. В 2016 году средняя месячная зарплата женщин составляла 731 лари (300 долларов США), мужчин — 1 116 лари (450 долларов США). Финансовая зависимость также является одним из важных факторов, из-за которых женщины попадают в ловушку насильственных браков.

Патараия утверждает, что многие люди в Грузии не понимают, насколько велико соотношение между укреплением позиций женщин в экономическом и политическом смысле. По ее словам, без финансовой независимости у женщин нет возможностей защитить себя.

Женщины в парламенте

Когда дело доходит до принятия решений, женщин, включенных в этот процесс, оказывается очень мало. Из 193 стран мира Грузия занимает 124-е место по количеству женщин в парламенте — 16 процентов. В марте парламент Грузии отклонил законопроект, который бы гарантировал не менее 25 процентов мест представительницам женского пола.

«Мужчины не хотят отдавать свои места женщинам, и они не предлагают альтернатив для увеличения их участия в политической жизни», — говорит Патараия.

Согласно недавним опросам Национального демократического института, 49 процентов грузин поддерживают инициативу по созданию обязательной системы квот в парламенте, 44 процента считают, что лучше всего будет пополам распределить места для представителей обоих полов.

Бывший депутат от Республиканской партии Тамар Кордзаия говорит, что ощутила на себе дискриминацию по признаку пола, как только выдвинула свою кандидатуру. «Во время встреч с электоратом, мужчины даже не слушали меня. В основном только женщины вступали в контакт. Привлечь внимание мужчин стоит неимоверных усилий. У кандидатов-мужчин нет такого барьера», — отмечает она.

Она говорит, что проблема кроется в национальной культуре и традициях, но мужчины не хотят это признавать. Кордзаия добавляет, что дискриминация существовала задолго до выборов, на протяжении всего их времени пребывания в парламенте, женщины изо всех сил пытались заставить коллег-мужчин слушать их.

В местных самоуправлениях ситуация еще хуже. По итогам выборов 2017 года, женщины составили только 13,46 избранных в политические круги. Из 64 мэров в стране только одна — женщина. В 22 из 64 городских советов нет ни одной женщины-мажоритарного кандидата.

«Выборы в местные органы самоуправления 2017 года еще раз доказали, что невозможно добиться роста участия женщин в политической жизни без какого-либо вмешательства», — отмечает Ассоциация молодых юристов Грузии. Достижение равенства будет в значительной степени зависеть от государства, но без участия женщин в руководящих кругах прогресс страны может зайти в тупик.

Мужское законодательство

Грузинское законодательство, которое в основном ориентировано на привилегии мужчин, не может гарантировать женщинам защиту от насилия. Недавнее исследование «ООН-женщины» показывает, что каждая седьмая женщина в Грузии переживает домашнее насилие.

В 2017 году Грузия ратифицировала Стамбульской конвенции о предотвращении насилия в отношении женщин. В докладе Народного защитника говорится, что одной из главных проблем в стране остается насилие в семьях.

На данный момент 22 процента женщин и 31 процент мужчин считают, что в определенных случаях муж может ударить жену. Кроме того, 23 процента женщин и 42 процента мужчин считают, что женщины должны подчиняться мужьям, даже если не согласны с ними.

Исходя из этого, это неизбежно, что бытовое насилие иногда приводит к фемициду. В 2017 году были убиты 22 женщины. После нескольких протестов, призывающих парламент принять защитные меры и законопроект о борьбе с фемицидом, появилась надежда, что депутаты поддержат инициативу, которая два раза была выдвинута на парламентские голосования — в 2016 и 2017 годах. Недавно МВД заявило, что они разработали собственный законопроект, согласно которому, убийство по признаку пола будет проходить как отягчающее обстоятельство.

Закон также почти никак не контролирует сексуальное домогательство — одну из самых распространенных форм дискриминации в отношении женщин. Согласно опросу «ООН-женщины», каждая пятая женщина в стране утверждает, что становилась жертвой сексуальных домогательств. Девять процентов заявляют, что пережили сексуальное насилие еще детьми.

Согласно январскому опросу Национального демократического института, 77 процентов населения поддерживает законопроект против сексуальных домогательств. В конце 2017 года «Женское движение» обратилось к парламенту с ходатайством об изменении кодекса административных правонарушений и трудового кодекса, с требованием обеспечить защиту от домогательств в публичных местах и на работе. Документ получил поддержку со стороны Комитета по правам человека, однако пока никаких правовых изменений внесено не было.

«Культура, в которой нет проблем»

Эка Имерлишвили из «Независимой группы феминисток» не удивляется, что не все поддерживают наказания за сексуальные домогательства. «В принципе, мы боремся с культурой, в которой считается, что у нас нет проблем. Это характерно для патриархальной системы, где  доминируют мужчины, и, которая не хочет признавать существование проблемы», — отмечает она.

Из-за того, что в политических кругах мало женщин, которые могли бы продвигать изменения в этом направлении, феминисты пытаются взять это бремя на себя. Имерлишвили утверждает, что, когда феминисты поднимают такие проблемы, как сексуальные домогательства, общество внезапно ожесточается и называет их «некрасивыми женщинами, с которыми никто не хочет строить отношения». Она говорит, что существует страх перед словом «феминизм», которое для большинства ассоциируется с радикализмом.

«Феминизм воспринимается как «импортированное понятие», но страх постепенно исчезает, — говорит специалист по гендерным вопросам Тамта Мелашвили, — поскольку феминисты убеждают людей в том, что у грузинского феминизма есть национальные корни».

Имерлишвили понимает, что культурные препятствия на пути прогресса высоки. «Я считаю, что мы еще ни одной войны не выиграли. Мы одновременно сражаемся на многих фронтах: экономические и политические права, браки несовершеннолетних, включенность в политическую жизнь. Нам приходится иметь дело со всем этим».