Грузинские либеральные правозащитные группы, неолиберальные политические партии и их сторонники ведут в СМИ последовательную информационную кампанию по дискредитации неонационалистов. Они навешивают на них ярлык «пророссийских» сил. Это утверждение ошибочно — точно так же, как ошибочно противоположное утверждение о том, что все правозащитные группы следуют антигрузинской «повестке Сороса». Чтобы бороться с растущим ультра-правым авторитаризмом в Грузии, надо решить базовые социальные и экономические проблемы, а также определить, что делать с авторитарным наследием, доставшимся от предыдущего режима.

Июль 2017 года стал поворотной точкой для грузинского неонационализма. Движение «Марш грузин» и еще несколько групп, объединив свои силы, устроили шествие по проспекту Агмашенебели в Тбилиси, известному своей мультикультурностью. Участники митинга требовали введение антииммиграционного закона. Это была одна из самых многочисленных демонстраций против иммиграции, когда-либо проходивших в Грузии — в ней участвовали несколько тысяч человек.

Партия «Европейская Грузия» (в состав которой входят бывшие члены партии «Единое национальное движение» Михаила Саакашвили) окрестила шествие «пророссийским» и в качестве ответа организовала контр-демонстрацию, которая прошла в этот же день под лозунгом «Нет русскому фашизму». Это была попытка «вернуть» проспекту Агмашенебели облик мультикультурного объекта. Партия опытных технократов и гражданских националистов искала идеального врага — и нашла его.

[Читайте также: Марш ультраправых в Грузии: стороны за и против]

Идеальный враг

Активисты «Марша грузин» требовали от правительства ограничить выдачу видов на жительство иностранцам и запретить деятельность гражданских организаций, финансируемых иностранными донорами — особенно сильное раздражение консерваторов вызывал фонд «Открытое Общество — Грузия», финансируемый Джорджем Соросом. Они также осудили «популяризацию наркотиков» и «пропаганду ЛГБТ». С такими же лозунгами активисты марша участвовали в контр-акции, которая прошла ранее, в мае — тогда она была организована в противовес серии митингов «Рейв-революция в Грузии», участники которых выступали против полицейских рейдов в ночных клубах Тбилиси.

Пока консервативные группы, считающие себя альтернативой «Грузинской мечте», пытаются заменить собой либеральные партии, сам либеральный политический класс не отстает и реагирует на вызовы. Либералы фиксируют две позиции: первая состоит в том, что любой консервативный политический игрок (будь то «Марш грузин», партия «Грузинская идея», отдельные консервативные активисты или неофашистские группировки) тайно управляется грузинским правоохранительным аппаратом; вторая гласит, что все эти антилиберальные группы проводят пророссийскую политику.

Экономическая несправедливость и отрицание прошлого

Либеральные правозащитные организации (такие, как «Международная прозрачность — Грузия», инициатива «Грузинская демократия», Фонд развития средств массовой информации, Институт толерантности и многообразия), неолиберальные партии («Европейская Грузия» и ЕНД) и их союзники в лице СМИ (телеканал «Рустави-2» и онлайн-издание «Табула») изображают грузинских ультраконсерваторов как более пророссийских, чем они есть на самом деле. Либералы, с одной стороны, не могут позволить себе иметь среди политических соперников нерусофилов, с другой — не имеют четкого представления о том, как спасти Грузию от ползучего российского влияния. В то же время большинство грузинских либералов определяет не столько их приверженность правам человека и политическим свободам (которые под конец «либерального» правления Саакашвили в значительной степени пошли на спад), сколько их неспособность пересмотреть преступления «либерального» правительства.

После Революции роз в 2003 году к власти пришли фанатично прозападные юристы, приверженцы экономики правого толка — они составили костяк вновь избранного ЕНД. Вооружившись некоторыми не самыми лучшими идеями, появившимися на Западе еще в 1970 годы, они повели страну по пути экспериментов — этот путь сопровождался радикальной приватизацией и массовыми увольнениями в государственном секторе.

Говоря с этническими меньшинствами на языке толерантности и расправляясь с насилием в отношении религиозных меньшинств, неолибералы, таким образом, пытались обеспечить себе тыл в виде поддержки меньшинств. Либерализм по типу «управление сверху вниз» лишил людей политических прав и превратил религиозные меньшинства, женщин, борющихся за равенство, и ЛГБТ-сообщество в узкие, кооптированные группы, связанные общими интересами и действующие в рамках институционализированной деполитизированной структуры. Однако на деле это был лишь суррогат, заменяющий реальную эмансипацию. Такое положение дел привело к неравномерному экономическому росту, характеризующемуся одним из самых высоких показателей неравенства доходов в регионе, и многочисленным фактам нарушения прав человека.

Либеральные грузинские НПО и экспертные круги в большинстве своем выступают за исчезновение государства из экономической жизни — во всяком случае, они отказываются признавать экономическое неравенство одним из серьезнейших последствий такой политики. Более того, так как многие ультраконсервативные группы укомплектованы бывшими политзаключенными, им еще предстоит услышать, как либералы признают свою несправедливость. 

Приверженность либералов личным и политических свободам, их призывы к равенству и толерантности в период полуавторитарного правления Саакашвили странным образом сочетались с небрежностью — если не сказать, с прямой пропагандой — в отношении систематических экономических несправедливостей и фактов нарушения прав человека. Все факты подобного рода либералы просто отрицали.

19 июля 2017 года активисты из числа бывших членов ЕНД организовали контр-шествие по проспекту Давида Агмашенебели против фашизма и насилия. Этот марш показал следующее: права меньшинств включены в повестку дня либералов, однако распределение доходов и социальная защита в этой повестке не просто считаются лишним, ненужным элементом, а более того — противоречат свободе.

Либералы считают, что активисты и меньшинства имели право отмечать свои «международные дни», однако во все остальные дни им по-прежнему приходилось в одиночку бороться с предрассудками консервативного общества. При этом ожидалось, что все эти группы не будут опротестовывать ни экономическую политику, приводящую к социальным противоречиям, ни, тем более, заставлять ЕНД отречься от своего недавнего антидемократического прошлого. По этой логике грузинские ЛГБТ-активисты и феминисты не должны отвергать политику Саакашвили (а она все еще является неотъемлемой частью неолиберальных партий) — это значит, что они также не должны требовать доступных медицинских услуг, улучшения системы детского здравоохранения, приемлемого места жительства и обеспечения условий безопасности труда.

Таким образом, либеральные политические группы внесли в свою повестку подход, который, с одной стороны, бросает вызов, а с другой, сам подвергается критике со стороны радикальных нелиберальных групп. Они предлагают конфликт, но не его решение.

Либеральный спектр — как политический, так и гражданский — занявший нишу «сопротивляющихся фашизму и русской пропаганде», либо не хочет разешать случаи несправедливости, совершенные до «Грузинской мечты», либо не в состоянии справится с ними. Кроме того, ни одна из этих групп, похоже, не собирается пересматривать социальную политику, которая, как правило, ведет к социальным конфликтам, основанным на проблемах, связанных с идентичностью.

Мосты с Западом

Большинство либеральных правозащитных организаций в Грузии, говоря об экстремизме правого толка, по-прежнему используют клише «либеральный Запад против нелиберальной России». Но они забывают, что европейские ультраконсервативные группы при составлении повестки учитывают мнение большинства (особенно представителей молодого поколения) и внимательно следят за темами, вызывающими отклик в обществе — например, обсуждение вопросов иммиграции, «белого геноцида», «гендерной идеологии». То есть составленная ими повестка соответствует социальному запросу.

«Марш грузин», другие небольшие группы и отдельные активисты — всех их сплотил гнев, вызванный шутливыми высказываниями об Иисусе Христе и открытой поддержкой прав трансгендеров. Они с удовольствием проводят акции протеста. Их нарекли «пророссийскими» — и, по правде говоря, возможно, небезосновательно. Они и сами время от времени соотносят свою неприязнь к западному либерализму с антизападной риторикой. Тем не менее, есть и такие консервативные группы, которые ищут законные способы продвижения своих идей, касающиеся таких вопросов, как аборт, права ЛГБТ, гражданство и иммиграция. НПО «Демографическое общество-21» и «Общество защиты прав детей» активно работают с молодежью и СМИ, а также инициируют законодательные изменения. В попытке достичь своих целей они используют законные средства и, тем самым, переводят свою деятельность в правовую плоскость.

«Нам не нравится закон о борьбе с дискриминацией? Как насчет того, чтобы написать альтернативный вариант? Волнует тема абортов? Почему бы не узнать, как другие страны решают эту проблему? Видим опасность в том, что иностранцы заполонили нашу страну? Давайте покажем нашим соотечественникам, живущим в информационном вакууме, как другие общества — Америки или Европы — обсуждают те же самые вопросы», — говорит онлайн-активист Зураб Махарадзе, придерживающийся консервативных взглядов.

Лидером, пытающимся связать грузинских консерваторов со своими западными коллегами, выступает Леван Васадзе. Васадзе — бизнесмен, заработавший капитал в России, глава компании Prometheus Capital Partners, выпускник американского Университета Эмори, филантроп. Как сторонник идеи «избирательной вестернизации» Грузии, он основал Фонд демографического возрождения, который проводит консервативную политику. В 2016 году под организацией Васадзе в Тбилиси прошел 10-й ежегодный Всемирный конгресс семей — в нем приняли участие нынешний президент Молдовы Игорь Додон, польский сенатор, член польской Консервативной партии «Закон и Справедливость» (PiS) Антони Шимански и тогдашний посол Венгрии в Грузии Шандор Сабо.

Грузинских ультраправых особенно вдохновляла переведенная статья Алессандро Фиоре на тему «гендерной идеологии» — ее широко распространяли в социальных сетях и часто цитировали СМИ. Член итальянской консервативной ассоциации Notizie ProVita Алессандро Фиоре — один из тех, кто выступал докладчиком на Всемирном конгрессе семей в Тбилиси в прошлом году.

Отказ от стратегии «Мы против них»

Сомнения вызывает тот факт, что стратегия грузинских антилибералов и других консервативных объединений не отрицает влияния России на свою деятельность. Ряд экспертов, в то же время, считает, что Россия влияет на западные консервативные и ультраправые группы.

После того, как Грузинская православная церковь — одна из групп, откровенно ностальгиующих по России — утратила роль единственного «монополиста» грузинского националистического нарратива, ситуация усложнилась еще больше. А когда-то ГПЦ была той единственной и неоспоримой силой, которая определяла, что такое «грузинская идентичность». Молодое поколение традиционалистов, плохо владеющих русским языком, сегодня увлечено западными экстремальными консервативными движениями. Эти молодые грузины не только используют старые привычные методы, но и проповедуют новые алармистские модели, в основе которых лежат идеи опасности «культурного марксизма» и «захвата» страны иностранцами (обычно под иностранцами подразумеваются жители Ближнего Востока).

Следовательно, объединять все консервативные и ультраконсервативные группы под одним «пророссийским» или «неонацистским» флагом является редукционизмом и вводит в заблуждение. Пожалуй, единственное, что объединяет грузинских антилибералов — это общая неприязнь ко всему, что поддерживается государством, к либерализму модели «сверху-вниз» и к его успехам (например, к антидискриминационному закону). Однако взгляды и позиции отдельных сегментов этого огромного движения, касающиеся других вопросов (допустим, стратегии, планов на будущее и других схожих тем), существенно отличаются друг от друга. Об этом свидетельствует хотя бы то, что даже во время ксенофобского марша в 2017 году, который, казалось бы, служил идеальным примером сплоченности, были группы, которые отказались участвовать в нем.

Предположительные связи неоконсерваторов с грузинскими спецслужбами или их неформальное финансирование российскими деньгами периодически озвучиваются, однако они все же не проясняют большой потенциал антилибералов — наверное, потому что перекликаются со страхами, опасениями и разочарованиями грузинского общества.

Если либералы действительно хотят что-либо изменить в обществе, им следует не заниматься навешиванием ярлыков, а предложить реальную альтернативу ультраправому авторитаризму. Для этого нужно определить актуальную социальную базу под каждый ультраконсервативный сегмент в отдельности. Им также следует признать, что бороться с правым политическим радикализмом и экстремизмом будет сложно, если кардинально не пересмотреть социальную и экономическую политику — это помогло бы родиться новым социальным подходам и политическим идеям. Даже незначительное улучшение социальных условий, вопросов равномерного распределения доходов, трудоустройства и занятости создаст благоприятный фон для борьбы с движениями, выступающими против идей равенства.

Игнорирование случаев экономической и политической несправедливости и отказ решать проблемы тех, кто считает себя частью «культурного большинства», подвергнут опасности стремление к свободе и равенству.