Несмотря на кажущуюся укорененность клановой системы в Кабардино-Балкарии, она скорее продукт империализма, нежели черкесской культуры.

Более семи лет назад, выступая перед многочисленной молодежной аудиторией, тогдашний министр молодежной политики КБР и ярый «единоросс» Борис Паштов сказал, что руководителям РФ  и КБР необходимо всерьез озаботиться о воспитании преемников.

Эта «молодежная политика» в Кабардино-Балкарии является продолжением многовекового процесса укрепления российского правления в регионе. «Коллаборационисты» среди туземной аристократии, а позднее и из числа туземных большевиков, сейчас плавно сменила искусственная система «кланов».

Отцы и дети

Известный своими оппозиционными взглядами бывший сотрудник республиканского радио, а ныне пенсионер Муртаз Пачев, говорит, что «последние 10–30 лет республикой управляют одни и те же 10–12 кланов, в то время как представители других фамилий никогда не допускались в исполнительные либо законодательные структуры».

Родители из числа высших государственных чиновников, не стесняясь молвы, открыто и упорно проталкивают наверх своих, едва оперившихся чад. За примерами далеко ходить не надо, отметим лишь те фамилии и тех людей, о которых знает вся республика.

Например, пост заместителя председателя Государственного комитета по энергетике, тарифам и жилищному надзору в Кабардино-Балкарии занимает Астемир Фиров — сын бывшего министра культуры КБР Руслана Фирова. А дочь бывшего премьера правительства и министра природных ресурсов Кабардино-Балкарии Георгия Черкесова, Мария Черкесова занимает должность заместителя начальника управления записи актов гражданского состояния.

Еще один пример — это Аскер Бифов, который сегодня является заместителем министра финансов КБР. Он сын «водочного короля», ресторанщика и нынешнего депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации VII созыва от Компартии России (избран в 2016 году) Анатолия Бифова. Сын, находясь в нынешней должности, видимо, будет прикрывать коммерческую деятельность отца и расти, как политик.

Еще один образчик политической преемственности в Кабардино-Балкарии — это Султан Геккиев — сын «единоросса» и депутата Госдумы России от КБР Заура Геккиева. Султан Заурович ныне является первым заместителем министра образования, науки и по делам молодежи.

К числу преемников своих отцов можно также отнести сына директора главного республиканского издательства «Эльбрус» Руслана Ацканова — Ратмира Ацканова, который является заместителем министра труда, занятости и социальной защиты.

Мы указали лишь некоторых отпрысков бывших и сущих госчиновников, кто носит фамилии своих отцов. На самом деле и в правительстве и парламенте Кабардино-Балкарии таковых гораздо больше, если учесть, что многие дочери министров и депутатов, выйдя замуж, взяли фамилии своих супругов. Сюда же можно добавить братьев, племянников, внуков, жен, умышленно сохранивших свои девичьи фамилии.

Искусственный феодализм

В Кабардино-Балкарии, как и в ряде других субъектов Северного Кавказа, ещё с конца 50-х годов XX века установился специфический общественный строй, который можно назвать «искусственным феодализмом», со своими «сеньорами» и «податным сословием».

«Кланы» появились в Кабардино-Балкарии и других субъектах Северного Кавказа, где компактно проживают адыги, после установления здесь советской власти с подачи Москвы. Их прародителями были первые партийные активисты и советские хозяйственники, а также сотрудники спецслужб (НКВД, МГБ) доказавшие свою преданность Советам в период Великой Отечественной войны и в послевоенное время.

Я пишу слово «клан» в кавычках именно потому, что данная форма объединений искусственна по своей природе, является чуждой для традиционного черкесского общества и формировалась не только из представителей одного рода, но и по принципу корпоративных (экономических, политических) интересов.

Окончательно «клановая» система оформилась в 50-60-е годы прошлого столетия, когда Центр в своей экономической политике и идеологии сделал ставку на детей и внуков тех первых советских активистов.

Корреспондент «Радио Свобода» Мурат Гукемухов считает, что в отличие от субъектов Восточного Кавказа (Чечни, Ингушетии, Дагестана), для которых кланы (тэйпы) являются традиционными формами существования социумов, в черкесских обществах (нынешние КБР, КЧР, Адыгея, Шапсугия (селения  Большой и Малый Кичмай Краснодарского края) люди оценивались не по принадлежности к тому или иному клану, а скорее по их личным качествам и авторитету среди соотечественников.

Мурат Гукемухов считает, что Москва «намеренно создает условия для создания кланового общества, так как оно препятствует исходящим снизу социальным инициативам». Эта стратегия, по словам Гукемухова, позволила центральным властям отменить негласный запрет «на протекционизм по родственному принципу».

По мнению эксперта, в рамках этой логики «клан» стремится расширится, втянуть в свою орбиту новых «нужных» членов, потому что его влияние увеличивается с размером. В итоге «клановость» проникла в сферы доселе от нее свободные — в образование, здравоохранение, культуру, науку и даже спорт.

Разделяй и властвуй

Москва, прекрасно осведомленная о непрекращающейся конкуренции между различными «кланами» внутри Кабардино-Балкарии, старается время от времени чередовать их у властной кормушки.

Например, первого президента КБР кабардинца Валерия Кокова сменил кабардинец Арсен Каноков. Последний в свою очередь был заменен нынешним главой республики Юрием Коковым, который является дальним родственником первого президента. Юрий Коков также принадлежит к продвинувшему его балкарскому «клану» Бабаевых.

Благодаря такой политике центральная российская власть «убивает сразу двух зайцев». Во-первых, ни один из «кланов» не получает возможности абсолютного доминирования, что для Центра может иметь непредсказуемые последствия. Во-вторых, у населения региона создается впечатление о «справедливости» русских правителей.

Создатель оппозиционной YouTube-канала «Другой Нальчик» Алим Пшибиев говорит, что «вместе с конкуренцией между «кланами» возникает и потребность соблюдения межклановых паритетов, как одного из главных условий стабильности местных, в частности Кабардино-Балкарского, режимов».

Соответственно, любое назначение на ту или иную престижную должность рассматривается именно с точки зрения выстраивания этих паритетов. Таким образом, принадлежность к тому или иному «клану» (или, как принято говорить в КБР, «обойме») важнее профессиональных качеств индивида.

Пшибиев и Гукемухов единодушны во мнении, что такая политика не оставила камня не камне от национальной интеллигенции, которая еще в начале 1990-х годов отличалась независимостью и чувством собственного достоинства. Ее представители либо уехали в другие регионы или государства, либо превратились в прослойку, обслуживающую «клановые» интересы.