Несколько лет в Дагестане пропадает множество молодых мужчин, которых впоследствии объявляют «уничтоженными в «контртеррористических операциях». Родственники этих мужчин говорят, что, возможно, они были похищены властями, а эксперты и правозащитники считают, что поддельная борьба с терроризмом — это очередное проявление коррупции в Дагестане.

Магомед Сулейманов исчез 3 июня 2016 года в столице Дагестана, Махачкале. Его родители узнали о его судьбе, когда список «боевиков», убитых в ходе спецоперации 16–17 июня 2016 года около села Касумкент возле границы с Азербайджаном, был опубликован властями.

Рамазан Рашидов и Шамиль Рамазанов пропали в то же время в Каспийске и Махачкале, как их родственники сказали OC Media. По версии правоохранительных органов, их останки были найдены спустя десять дней в Карабудахкентском районе во взорвавшейся машине. На машине, по словам родственников, не было следов крови, а тела родителям не показали.

24 сентября 2016 года, по данным источника «Черновика» в полиции, три вооруженных человека были убиты в перестрелке недалеко от селения Чулат Табасаранского района. Родители пропавших мужчин сообщили OC Media, что по неофициальной информации, полученной от полиции, это были пропавшие 19 и 20 сентября Саид Саидов, Рамалдан Рамалданов и Аслан Абдурахманов.

Другие восемь человек исчезли с 28 сентября по 4 октября в Каспийске и Хасавюрте. Власти заявили, что это были боевики, убитые в ходе спецоперации, прошедшей в ночь с 9 на 10 октября между селами Герзель и Энгель-Юрт в Чечне.

Полоса террора

Согласно данным Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека, 284 человека Дагестане в данный момент числится пропавшими без вести — в основном в возрасте между 18 и 30. Жанна Исмаилова из ассоциации матерей пропавших «Сердце матери» рассказала OC Media, что официальная информация не всегда соответствует реальности — за последние три года официально известно о 28 похищениях, а «Матери» насчитали насчитали 78 человек.

Родственники предположительно похищенных силовиками мужчин говорят, что наиболее активной фазой пропаж был 2016 год. В октябре того же года несколько десятков родственников пропавших молодых людей выходили на центральную площадь Махачкалы и требовали от властей, информации о местонахождении пропавших. Власти не ответили на это.

Их родственники сказали OC Media, что поскольку правоохранительные органы бездействуют, им приходиться обращаться за помощью в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ).

Дагестанская газета «Черновик» сообщала, что только после публичных протестов родителей от правоохранительных органов стала поступать информация о причастности пропавших к «экстремистам». Многие из них были объявлены «боевиками» в ходе начатых вскоре «контртеррористических операций».

«Второстепенные дела»

Последним исчезновением заинтересовались адвокаты правозащитных организаций «Агора» и «Правовая инициатива» после того, как «Сердце матери» обратились к ним за правовой помощью.

Жанна Исмаилова сообщила OC Media, что 28 сентября 2016 года Ислам Магомедов, Гашим Узданов и Пахрудин Махаев отправились к знакомому, Шамилю Джамалудинову, и все четверо пропали по дороге в Каспийск.

Родственники другого человека по имени Шамиль Джамалудинов (не связанного с первым) сказали OC Media, что 4 октября 2016 года силовики «забрали» его вместе с братом Камилем и двумя друзьями. По словам Исмаиловой, несколько свидетелей видели, как подъехали неизвестные люди на черном джипе, скрутили им руки и затолкали в автомобиль.

По словам Исмаиловой, родственники предоставили правоохранительным органам биллинги телефонов с геолокацией, согласно которым, исчезнувшие находились по адресу Центра по борьбе с экстремизмом в Дагестане, видео с камер наружного наблюдения, на которых зафиксированы номера машин, на которых увезли парней, а также сами похищения. «До сих пор нет никакого результата».

Спустя несколько дней после пропажи этих восьмерых молодых людей в СМИ появилась информация, что их опознали как боевиков, убитых в спецоперации в Чечне. Их тела обгорели до неузнаваемости, и для идентификации понадобилось тестирование ДНК.

В докладе Совета по правам человека при президенте России сказано, что информация о приезде этих мужчин из Дагестана была получена силовыми структурами Чечни и Дагестана заранее. Машины, на которых они приехали, на день раньше были заявлены как похищенные и находились в розыске, и в такой ситуации возможность преодолеть посты на границе республик незамеченными вызывает сомнения.

В то время, как родственники пропавших мужчин вовлечены в длительную юридическую борьбу, фонд «Правовая инициатива» готовит необходимую документацию, чтобы передать дела в ЕСПЧ. «Сердце матери» также обратилось за помощью в Красный крест и в Центр гражданского содействия розыску, которые обещали помочь.

По словам Исмаиловой, адвокат правозащитной группы «Агора» Андрей Сабинин пытался добиться объединения дел об «экстремистах» в Чечне и о похищении молодых людей в Дагестане, но Следственный комитет по Северному Кавказу ему отказал.

«При этом пояснили, что в Дагестане сейчас есть более резонансные дела – задержание высокопоставленных чиновников, а похищение людей – второстепенные дела», — добавила она.

Индустрия контртеррористических операций

Руководитель дагестанского Независимого профсоюза сотрудников органов внутренних дел и прокуратуры Магомед Шамилов сказал OC Media, что контртеррористические операции (КТО) в Дагестане позволяют полиции действовать безнаказанно.

«У нас КТО — это когда согнали сотрудников правоохранительных органов, закрыли территорию и там творят, что хотят. В них не принимают участие журналисты, близко туда не пускают общественных наблюдателей и деятелей. А значит, силовики могут придумывать результаты, какие им выгодно. При этом списывают огромные деньги на спецоперации», — сказал Шамилов.

Адвокат Константин Мудунов, неоднократно участвовавший в процессах о терроризме и экстремизме, сказал OC Media, что контртеррористические операции и «похищения» молодых людей, которых потом обвиняют в экстремизме и терроризме, держит Дагестан в напряжении и, в то же время, «под контролем».

«Никто не знает что такое КТО, какие должны быть основания для проведения. Нам заявляют о каких-то боевиках, но откуда эта информация появилась? Где это скопление незаконных вооруженных формирований, где возникает информация о подготовке какого-либо теракта? Это самый главный момент, который скрывается от людей. Проводится КТО, а после того как уничтожают якобы боевиков, мы уже не имеем никакой возможности проверить сведения, допросить обвиняемых или подозреваемых. Почему их не задерживают живьем, почему уничтожают и трупы скрывают? Для того, чтобы не могли выявить ответы на эти главные вопросы», — говорит Мудунов.

По словам Мудунова, время проведения контртеррористических операций обычно совпадает с соответствующими политическими мероприятиями — такими, как выборы, зимняя олимпиада 2014 года в Сочи, или чемпионат мира по футболу 2018 года.

Мудунов также сказал OC Media, что контртеррористические операции обычно проводят, чтобы отвлечь людей от «всепоглощающей коррупции», которая, по его мнению, регулируют все гражданские отношения в Дагестане. Он считает, что коррупция и терроризм — это части одного порочного круга, которые подпитывают друг друга.

«Что опаснее для общества — коррупция или терроризм? Любой человек ответит, что коррупция, потому как является причиной терроризма, — говорит он. — Борьба с терроризмом выгодна коррупции, так как КТО отвлекают внимание людей от борьбы с коррупцией».

Мудунов также сказал, что терроризм и экстремизм — это «искусственно нагнетаемые, контролируемые и управляемые [властями] ситуации». «Если для каких-либо политических интересов нужен всплеск терроризма, и не обязательно самого факта терроризма, его подменяют КТО, то он обязательно будет».

Он добавил, что «терроризм – это бизнес», и огромное количество людей и денежных средств идет на «контртеррористические» мероприятия.

«Кто может остановить эту машину? Да ее невыгодно останавливать», — заключил он.