По мере того, как в революционной «Новой Армении» все больше женщин идут в политику, в феминистских кругах страны бушуют споры о том, как лучше всего изменять патриархальную систему Армении - изнутри или снаружи.

«Это были методы Бархатной революции, то есть децентрализация и горизонтальность, что позволило женщинам участвовать в ней. Не пришлось подталкивать женщин к политическим действиям - это происходило естественно. Потому что улица не иерархична, если не сказать анархична».

Так феминистка Мария Карапетян, одна из организаторов движения «Сделай шаг, отвергни Сержа», свергнувшее правление Республиканской партии, рассуждает о роли женщин в революции в Армении.

Пока все еще у многих женщин и девушек мурашки бегают по коже от знаменитой речи Карапетян «Живите долго, сестры», произнесенной 18 апреля на площади Республики в Ереване, сама Карапетян приняла решение, — по ее словам, тяжелое — присоединиться к Партии гражданского контракта и баллотироваться в парламент.

Карапетян - не единственная женщина, которая считает, что Бархатная революция должна продолжаться в государственных учреждениях и местных органах власти. Первые послереволюционные выборы в стране, выборы мэра и совета старейшин 23 сентября в Ереване, показали, что женщины-активистки присоединяются к альянсу «Мой шаг» при поддержке премьер-министра Никола Пашиняна.

Одержав ошеломляющую победу в 81% голосов, «Мой шаг» получил 57 из 65 мест в Совете, 15 из которых были за женщинами.

10 октября Диана Гаспарян одержала победу на выборах мэра в Вагаршапате (Эймазин), в городе к западу от Еревана, став первой женщиной-мэром страны. На парламентских выборах, которые должны состояться в декабре, свою  кандидатуру представят еще больше женщин.

Это приведет к феминизации в директивных органах страны, но некоторые сомневаются в том, обеспечит ли такое положение вещей большую защиту прав женщин.

Группа радикальных феминисток в Армении считает, что работа с государством противоречит главной цели феминизма - освобождению женщин. По их словам, государство является защитником частной собственности и семьи (собственность принадлежит мужчинам, а семья является главным местом эксплуатации женщин).

Они утверждают, что борьба за женщин как «половой класс» должна осуществляться через расширение прав и возможностей женских сообществ, создание совместных моделей социальных отношений, а не через индивидуальные истории успеха девушек, которым удалось сломать «стеклянный потолок».

Патриархат с человеческим лицом

Новый премьер-министр Никол Пашинян сформулировал свои взгляды на гендерное равенство. Подчеркнув роль женщин в своем выступлении 8 мая, в день своего назначения, Пашинян сказал, что «массовое участие женщин является тем фактором, который позволил нам назвать то, что произошло, революцией «Любви и солидарности».

Но затем он добавил то, что заставило содрогнуться феминисток по всей стране: «Революция доказала, что активное участие женщин [в политике] совместимо с нашей национальной идентичностью, нашим национальным восприятием семьи».

Большинство феминисток признают, что новое правительство недостаточно осведомлено о том, что происходит с женскими движениями. Но многие прощали им это, по крайней мере на данный момент, будучи убежденными в том, что борьба с риском контрреволюции является приоритетом.

«В дореволюционные времена нам приходилось участвовать, например, в обсуждении закона о бытовом насилии в Министерстве юстиции», —  говорит Лара Агаронян, соучредитель Женского ресурсного центра в Ереване.

«Да, члены нового правительства являются продуктами того же патриархального общества. Они тоже патриархальные люди. Разница в том, что они готовы слушать, обучаться, сотрудничать с гражданским обществом, в отличие от своих предшественников», — отмечает Ааронян.

Она считает, что для того, чтобы женщины могли принимать участие, государство должно сначала предпринять определенные шаги. По ее словам, одним из таких шагов будет повышение избирательных гендерных квот для улучшения несоразмерного гендерного баланса в парламенте. В нынешнем парламенте, который был распущен 1 ноября, только 18% депутатов были женщинами.

«Женщины должны присутствовать, чтобы говорить о своих потребностях. И если больше половины населения [страны] составляют женщины, ради справедливости и равного представительства, женщины должны составлять 50% парламента », — утверждает Агаронян.

Променять активизм на партийную политику

Как давний член партии Армянской революционной федерации, Севан Петросян согласен с тем, что партийная система является компромиссом для убежденных феминисток.

«Как сказала Симона де Бовуар, если женщина во Французской коммунистической партии, ей приходится сражаться на двух фронтах; внутри партии и за ее пределами. Это единственное решение. У меня не было никаких иллюзий по поводу того, что эта революция полностью внедрит женщин в политику. Это не было приоритетом».

«В отличие от многих феминисток, я не был разочарован, когда Пашинян назначил только двух женщин на должности министров в своем кабинете, потому что у меня в первую очередь не было больших ожиданий по этому поводу».

«Моя проблема заключалась в том, что это не было движением бедняков. Это было движением против Республиканской партии, коррупции, отсутствия прозрачности - вот что это было. Да, государство стало ближе ко мне, теперь я могу спросить напрямую о чем-то своего друга, который стал заместителем министра. Но государство не стало ближе к сельским жителям с марша», — говорит Петросян.

Задолго до Бархатной революции, главный союзник Пашиняна, Лена Назарян, была одной из первых женщин, занимающихся активизмом в партийной политике. Будучи в течение многих лет откровенным активистом в области охраны окружающей среды и критичным журналистом, Назарян была одним из соучредителей Патентной партии Пашиняна еще в 2015 году.

Назарян сегодня поднялась по партийно-политической лестнице, возглавив фракцию «Путь» в парламенте. Будучи образцом для подражания для многих молодых женщин, Назарян также популярна среди девочек-подростков, которые часто просят ее с ними сфотографироваться.

«Мне не нравится, когда женщин представляют слабыми, как будто их нужно заставлять быть активными. Нет, они должны присутствовать [во властных структурах], потому что женщины нужны. И когда им удается присутствовать, они должны доказать это в своей работе», — говорит Назарян.

«Я лично предпочитаю сотрудничать с женщинами, если у меня есть выбор, потому что женщины - лучшие командные игроки, они заинтересованы в выполнении работы, а не в конкуренции», — отмечает Назарян.

Изменение социальных отношений, а не отдельных женщин

Большинство радикальных феминисток в Армении, которые отказываются идти на компромисс с государством, делают это, при этом не осуждая решения других женщин.

«Я не говорю, что женщины не должны заниматься политикой, я говорю, что их участие не должно быть самоцелью», — говорит активистка Анна Шахназарян.

«Если женщина приходит в парламент, она должна ставить под сомнение то, как там принимаются решения. Если женщина входит в институт для изменения его изнутри, чтобы сделать институт более демократичным и ориентированным на человека, я поддерживаю это».

«Лично меня не волнует, является ли мэр Еймазина женщиной, если она не выступает от своего пола [...] Министр труда и социальных дел - женщина, Мана Тандилян, но для меня проблема, говорить о женщинах, которые делают неоплачиваемую работу в качестве домохозяек ».

Шахназарян и ее коллега Арпине Галфаян были участниками активизма на многих фронтах, в том числе помогая создавать коллективные движения сопротивления в сообществах для борьбы с такими крупными проектами, как в Тегуте, Амульсаре.

Гальфаян также предупредила женщин о «ловушке» «символических женщин» в парламенте.

«Женщины привыкли заполнять квоты, давая ложную надежду, что ситуация улучшается», — говорит она.

«Я считаю, что институты представительной демократии имеют логику поддержания полного контроля и не хотят делить власть с другими», — утверждает Галфаян.

Она говорит, что в глобальном масштабе система «содействует интересам самых богатых и самых бесчеловечных корпоративных элит». В итоге, это иерархично; мужчины (особенно богатые гетеросексуальные мужчины) занимали привилегированные позиции в этих иерархиях веками, и поэтому женщинам очень трудно стать частью «клуба». Наконец, даже те немногие женщины, которые добираются до вершины, все еще должны служить интересам этой иерархической, несправедливой системы».

«Я предпочитаю работать над тем, чтобы изменить эту систему, а не над тем, чтобы она выглядела привлекательнее. Я предпочитаю поддерживать и укреплять системы, которые, по моему мнению, в конечном счете справедливы и обеспечивают свободы», — говорит Галфаян.

Шахназарян утверждает, что главный вопрос в том, знает ли женщина о субординации, с которой она сталкивается, из-за своего пола.

«Чтобы быть в политике, женщина не должна быть в парламенте. Если домохозяйка защищает права своей соседки, вмешиваясь и предотвращая насилие в семье, она принимает политические меры», — говорит Галфаян.

Изменение патриархальной системы со всех сторон

Однако большинство феминисток в Армении согласны с тем, что нет такой дилеммы «быть реформатором или радикальной феминисткой», и подобное изменение всегда сопровождается объединением сил для совместных действий. Они приводят в пример движение суффрагеттов в начале XIX века в Британии, в котором воинствующие женские активистки действовали параллельно с консервативными феминистскими группами.

Немногие политически активные женщины в Армении не согласятся с тем, что революция должна быть продолжена и что знаменитый феминистский лозунг - личное политично - все еще звучит правдоподобно. Некоторые фокусируются на «личном»; работают над собой, чтобы выиграть в неравном бою с привилегированными людьми вместо того, чтобы бороться за изменения существующих общественных отношений.