Несмотря на сообщения о насилии и дискриминации людей с нетрадиционной ориентацией, для Вагди (Египет), Рири (Азербайджан) и Миши (Нигерия) Грузия стала безопасным местом, где они могут, наконец, быть самим собой. Однако на этом проблемы не закончились. Непонятные процедуры предоставления убежища, возможно, заставят их вернуться обратно, поскольку правительство считает их присутствие «противоречащим интересам страны».

Вагди и его ноша египетского гея отступника

Он проснулся в два часа ночи от стука в дверь. Полицейские у порога спросили его имя и заявили, что он должен проехать с ними в участок. По дороге ему запретили задавать вопросы, а сами представители органов бросали в его адрес гомофобные оскорбления.

В участке его избили и оставили на ночь в полной темноте. Детектив пришел только утром и сообщил, что ему предъявлено обвинение в том, что он обратился к христианству и является геем. Его сдал друг, которому он доверил свой секрет.

«Я был в шоке и не мог говорить. Меня заперли в комнате, залитой водой. Я не мог сидеть и простоял в течение 15 часов. Затем они отвели меня в другое помещение, где ударяли электрическим током. Несколько ребят изнасиловали меня, но они не были полицейскими, их просто привели. Меня жестоко изнасиловали, я не хочу вспоминать об этом», — рассказывает Вагди.

В сентябре в Египте пестрели заголовки о десятках арестованных, размахивающих радужные флага на концерте в Каире. Гомосексуализм сам по себе не является преступлением в стране, но представителей ЛГБТ часто обвиняют в «разврате» или его «поощрении». В итоге, после концерта было арестовано 57 человек, сообщает местная правозащитная организация «Египетская инициатива по правам человека» (EIPR). Согласно ей, с последней четвертью 2013 до мая 2017 года было арестовано 232 людей с нетрадиционной ориентацией или тех, кого в этом подозревали.

Вагди воспитывал отец, который считается известным и состоятельным врачом в Каире. С его матерью христианкой он в разводе. Молодой человек окончил Американский университет в Каире, где изучал хореографию. Раньше он танцевал.

«Я говорил им, что все обвинения ложны, но у моего «друга», оказывается, была запись с моим признанием. Три недели меня били и не выпускали из полицейского участка. Все лицо было в шрамах. Наконец-то мне позвонили увидеть отца, он заплатил штраф и меня отпустили».

«Отец знал о моей сексуальной ориентации. Ему это не нравилось, но он никогда не бил меня, просто держал дистанцию. Когда мы вышли из участка, он меня даже не обнял, просто пожал руку и сказал, что нужно обратится к психиатру. Я пытался объяснить, что это не болезнь. Тогда он попросил держаться подальше», — вспоминает Вагди.

Безопасным местом Египет никогда не считался, но ситуация значительно ухудшилась. Он наспех взял все самое необходимое и вместе со своим возлюбленным отправился в аэропорт. Они прилетели в Бейрут, так как им не нужно была ливанская виза. Там они прожили два месяца, после чего решили поехать в Грузию.

Он не знает, почему остановился на Грузии. Сюда его привели поиски безопасного места и изначально он даже не рассматривал этот вариант.

«Грузия — часть Европы и думаю, что люди здесь мыслят иначе. Здесь жизнь намного лучше. По крайне мере, с насилием мне не приходилось сталкиваться».

Позже он подал заявление на предоставление убежища, однако после девяти месяцев его прошение отклонили. Министерство по делам беженцев заявило, что Вагди соответствует всем критериям, но ему отказали, поскольку «было достаточно оснований предполагать, что при возникновении определенных обстоятельств его присутствие в Грузии может противоречить интересам страны».

Глава Отдела по установлению статуса при министерстве Ия Позов говорит, что они собрали всю информацию и переслали в Службу государственной безопасности, которая дает свои рекомендации. Они не обязательны и, как вспоминает Позов, были случаи, когда министерство выступило против них.

Однако дело Вагди не вошло в их число. Он подал апелляцию, не понимая, как его присутствие может «противоречить интересам Грузии».

Это́ Гвритишвили из Центра образования и мониторинга прав человека (EMC) сообщает OC Media, что рекомендации Службы безопасности считаются государственной тайной, и заявитель никогда не узнает основания принятых ими решений.

«При передаче дела в суд, только судье открывают доступ к их выводам. Теперь все зависит от добросовестности судьи, насколько глубоко он будет готов исследовать обстоятельства», — говорит Гвритишвили.

Рири — азербайджанский беженец

Ночью она встала с кровати и на цыпочках подошла к зеркалу. В полночь все 16 мальчиков в доме спали, и она наконец смогла надеть женскую одежду и спокойно выщипать брови. Тогда ей было всего 16 лет и жила в доме семейного типа в Детской деревне — SOS.

Сейчас Рири 20 лет и она — женщина-трансгендер, бежавшая из Азербайджана. Она говорит, что на ее родине «очень опасно» быть трансгендером. Однако сейчас все в прошлом, поскольку в Грузии она без опаски может быть собой и не боятся насилия.

Отца она никогда не видела, а в три года мать сдала ее в приют. Когда она попыталась сказать приемной матери, что она — трансгендер, та ее избила. Жестоко с ней обращались и другие мальчики, говоря, что она сгорит в аду.

«Однажды на меня напали возле дома и отобрали телефон. Когда я пошла в полицию меня спросили педик ли я. Вот почему мы боимся обращаться за помощью в Азербайджане. Никто не поможет трансгендерам. Это одна из причин почему многие становится секс-работниками. Даже местные ЛГБТ-организации советуют «одеваться как люди, нормальные люди, и никто ничего не скажет»», — рассказывает Рири.

После совершеннолетия она ушла из приюта. Занималась доставкой книг и спала в своем кабинете. Также пыталась устроиться на работу в Турцию, но безуспешно. Думала уехать в западноевропейскую страну, но в итоге приехала в Грузию и решила остаться.

Рири надеется получить образование и стать юристом. «Однажды мама спросила «больно ли это?», думая, что я зарабатываю на жизнь оказывая сексуальные услуги. Женщины-трансгендеры в Азербайджане, даже будучи детьми, думают о том, чтобы стать секс-работниками. Я хочу быть адвокатом и доказать, что все неправы. Не только этим мы можем заниматься».

Рири надеется, что в Азербайджане когда-нибудь жизнь изменится к лучшему для ЛГБТ-людей. «Надеюсь, когда-нибудь они будут свободны и счастливы», — говорит она.

[Читайте также: Аресты, угрозы и унижения: преследования ЛГБТ в Азербайджане]

Миша надеется больше никогда не вернуться в Нигерию

В подростковом возрасте он впервые решился отправится на свидание с мальчиком, с которым познакомился в интернете. Но на условленное место явились только пять мужчин, которые избили и отобрали у него телефон. Он не мог обратиться в полицию, поскольку однополые отношения криминализируются в Нигерии и могут привести к тюремному заключению сроком до 14 лет.

«Я бежал изо всех сил, но они меня догнали. Это было ужасно. К счастью, прохожий заметил нас и приказал оставить меня в покое. После этого случая не было никакого желания встречаться с кем-либо. Я боялся полиции и боялся идти на свидания», — говорит Миша.

Согласно «Рейтер», опрос NOI за 2017 год «показал, что число нигерийцев, поддерживающих криминализацию однополых отношений увеличилось до 90 процентов, столько же людей заявили, что в стране будет лучше без ЛГБТ-людей».

Двадцатидвухлетний Миша живет в Грузии уже 4 года и учится в Тбилисском государственном медицинском университете. Он — открытый гей, который хочет получить здесь убежище, потому что, если ему придется вернуться в Нигерию, его могут арестовать.

«В нигерийской школе у меня была очень замкнутая жизнь. Я думал поехать учиться в Россию, Грузию и Великобританию — в этих странах у меня живут родственники. Грузия больше всех мне подошла. Я чувствую себя здесь свободным. Сначала люди таращились на меня, но теперь я всем нравлюсь в университете и открыт ко всем и всему», — рассказывает он.

Миша говорит, что, если Грузия предоставит ему убежище, для него откроется много возможностей. Но и в случае отказа, он не уедет. «Не знаю, что буду делать. Я окажусь в сложной ситуации. Нигерия для меня небезопасна, не могу туда вернуться», — добавил он.

Грузия — убежище для ЛГБТ

Министерство по делам беженцев не фиксирует сколько преследуемых людей с нетрадиционной ориентацией просят убежище в Грузии. Однако с 2012 по июнь 2017 года 286 египтян делали запрос. Их них только 12 заявок приняли, 107 — отклонили и 124 — были отозваны.

За тот же период 130 нигерийцев просили предоставить убежище в Грузии. Одобрили только один запрос, 44 — отклонили и 68 — отозвали. В случае с Азербайджаном, из 59 прошений, 5 заявок приняли, 15 — отклонили и 33 — отозвали.

Хотя официальных данных нет, Ия Позов говорит, что за последние 3 года примерно 20 человек, спасающихся от гомофобных преследований, обратились в Грузию за убежищем. По ее словам, большинство из них были из восточных стран и Кавказа.

Отказ от предоставления убежища не обязательно приводит к депортации. Это́ Гвритишвили из EMC объясняет, что люди все еще могут подать заявление на вид на жительство в Агентство развития государственных сервисов, который также взаимодействует со Службой госбезопасности. «Соответственно, если отказ на убежище пришел по причине угрозы для страны, существует высокая вероятность того, что аналогичное решение выйдет и с ВНЖ», — говорит она.

Согласно статье 8 закона Грузии «О международной защите», соискатели убежища не могут быть отправлены обратно на родину, где их жизни или свободе угрожает опасность из-за принадлежности к определенной социальной группе.

Однако в той же статье отмечается, что это «положение не применяется к соискателю убежища, если будет достаточно оснований полагать, что он может представлять угрозу государственной безопасности Грузии».