Аресты высокопоставленных чиновников в Дагестане: борьба с коррупцией или очередная кампанейщина?

21 января в Дагестане по подозрению в превышении полномочий был арестован мэр Махачкалы Муса Мусаев. Ему инкриминировали незаконную передачу земельного участка стоимостью 81 миллион рублей (1,3 млн долларов США), находящегося в республиканской собственности, ОАО «Акционерный строительно-промышленный комплекс». По версии следствия, мэр получил за эту сделку 1,1 млн рублей (18 000 долларов США). Этот арест положил начало целому ряду громких задержаний и уголовных дел в отношении высокопоставленных правительственных чиновников Дагестана.

Правительство пало

Вечером 5 февраля временно исполняющий обязанности главы республики Владимир Васильев отправил правительство региона в отставку, и в ту же ночь после обысков были задержаны врио премьера Абдусамад Гамидов, его заместители Шамиль Исаев и Раюдин Юсуфов, экс-министр образования и науки республики Шахабас Шахов. Все они стали фигурантами уголовного дела о хищении 95,8 млн рублей (1,6 млн долларов США), выделенных из бюджета республики для реализации социальных программ.

Следственные действия проводились демонстративно жестко, силовики обнародовали видео, где задержанных в наручниках с мешками на головах ведут на самолет, чтобы отправить в Москву. 2 марта ФСБ задержала главу Дербентского района Магомеда Джелилова, подозреваемого в махинациях с земельными участками (помещен под домашний арест), и замначальника республиканской таможни Араза Галимова — он стал фигурантом дела о контрабанде, вымогательстве и наркотрафике через азербайджанскую границу.

«Не кампанейщина»

Судя по всему, на этом аресты не закончатся — силовики проводят следственные действия в администрациях еще нескольких городов и районов Дагестана. Васильев заявил, что, по его мнению, расширение расследования возможно «и по времени, и по эпизодам, и по участникам». В Махачкале продолжает работать группа Генпрокуратуры (в республике ее называют «38 прокуроров»). За каждым членом группы закреплено свое направление и ведомство, — передает РБК со ссылкой на источник в центральном аппарате МВД.

Тот же источник утверждает, что материал в отношении высокопоставленных дагестанских коррупционеров начали собирать еще два года назад, однако в открытую фазу зачистка кланов в Дагестане вступила лишь с назначением на должность врио главы республики Владимира Васильева. «Просто время пришло, — объяснил сам Васильев в телевизионном интервью. — Мои предшественники решали очень важные задачи. Терроризм, радикализм были остановлены. И это создало условия для борьбы с коррупцией… Это не кампанейщина. Мое мнение — это системная работа».

По словам врио главы Дагестана, масштабы теневой экономики в республике достигают 40-60%. По некоторым направлениям, таким, как муниципальный транспорт и градостроительная политика, регион отстает от других российских субъектов лет на пятнадцать. «Пора выходить на уровень России. Мы должны создать тут такое же правовое пространство, как во всей остальной России», - подчеркнул он.

Хорошо смазанный механизм

Масштабы коррупции в Дагестане действительно зашкаливают, и это хорошо известно даже за пределами республики. Без взятки невозможно устроиться не только на руководящую должность, но даже обычным учителем в школу или медсестрой в поликлинику. Разумеется, каждый устроившийся начинает возмещать свои расходы за счет остального населения. В итоге ни одну услугу невозможно получить бесплатно. Устроить ребенка в садик, лечь в больницу, получить инвалидность — все стоит денег.

В этой ситуации любые социальные программы или коммерческие проекты облагаются огромным «коррупционным» налогом, иногда превышающим стоимость собственно проекта — и тогда деньги, выделенные, допустим, на строительство новой сельской школы, разворовываются не частично, а полностью, и дети продолжают учиться в аварийном здании.

Каждый клан, независимо от его влиятельности, дорвавшись до власти какого бы то ни было уровня, стремится протащить своих людей в полицию, прокуратуру, суд. Поэтому добиться решения какой-либо проблемы законным путем невозможно — правоохранительные органы и суды тоже завязаны в этой системе, правда, обороты здесь в разы больше, а цена «услуг» — на порядок выше.

Диагноз: социальный склероз

Любые попытки борьбы с коррупцией приводили лишь к тому, что один господствующий клан сменялся другим, который продолжал действовать так же: работать на свое обогащение.

«Американский экономист Мансур Олсон придумал такое понятие, как социальный склероз. Речь о стоящих у власти группах, чей доход, рента не уменьшаются, а иногда даже увеличиваются при ухудшении экономического состояния всей страны. Это может быть партия, профсоюз, военная хунта, а на местном уровне это могут быть кланы. В Дагестане кланы были вот таким социальным склерозом на протяжении 20 лет. Они создали систему, при которой получали свои доходы независимо от благосостояния республики. Поэтому у Москвы возникли с ними проблемы», — сказал дагестанский юрист и политолог Расул Кадиев корреспонденту «Дош».

По его мнению, причина, по которой Москва начала очередную антикоррупционную кампанию и ввела «внешнее управление» в лице «варягов» Васильева, премьера Антона Здунова и прокурора Дениса Попова, — прежде всего экономическая.

«Деньги бюджетные циркулируют, при этом неизбежны какие-то потери, но в Дагестане уровень этих потерь был высокий, а политическая прибыль при этом — низкая. Регион оставался очень проблемным. Эти транзакционные издержки стали особенно неприемлемы, когда в стране наступил кризис. Так что это борьба не с кланом Магомедовых или кого-то еще, это борьба за снижение издержек государства в условиях маленького бюджета», — считает Кадиев.

Кадры и налоги

Увенчается ли попытка Москвы навести порядок в Дагестане — пока неясно, многое зависит от кадровой политики нового руководителя республики. Так полагает главред газеты «Молодежь Дагестана» Рамазан Раджабов.

«Первые назначения Васильева пока обнадеживают. В правительстве назначены люди, которые не имели связей с какими-либо финансово-политическими группировками в республике. Премьер Антон Здунов совсем новый человек в республике. Для коррупции на таком уровне у высшего руководства должны быть налаженные связи, свои люди на ключевых местах. Их нет (по крайней мере, пока). Первых вице-премьеров, Рамазана Алиева и Анатолия Карибова, вряд ли можно назвать людьми, имеющими отношение к каким-либо кланам и коррупционным схемам. То же самое можно сказать и о вице-премьерах Екатерине Толстиковой и Уммупазиль Омаровой. Министр экономики Осман Хасбулатов тоже новый человек и, на мой взгляд, компетентный в своей сфере. Прокурор из другого региона, председатель Верховного суда также будет не связан с Дагестаном, а республиканское Следственное управление СКР вообще под угрозой сокращения», — рассказал Раджабов корреспонденту «Дош».

По его мнению, в настоящее время в республике ломаются все кланово-корпоративные отношения, разрываются связи.

«Это видно и по тому, как легко возбуждаются уголовные дела в отношении чиновников и даже силовиков самого разного уровня: главы муниципального образования, замначальника таможни, сотрудника ЦПЭ МВД. Думаю, это дает результат. По крайней мере, краткосрочный. Но в правительстве еще очень много не занятых мест, люди на них работают пока в ранге врио. Очевидно, что Васильев сталкивается с проблемой нехватки компетентных, а главное, незапятнанных специалистов. Он осторожно назначает людей. Долго и щепетильно подбирает кадры. Параллельно он старается повысить доходы республиканского бюджета путем увеличения сбора налогов. Встречался с работниками рынков, владельцами АЗС, банкетных залов, застройщиками. Это очень сложный вопрос. Всем им просто выгодно работать в серой зоне. Выход из тени делает бизнес многих из них нерентабельным. Васильеву удается расшатать систему взяток на высшем республиканском уровне путем выведения из игры отдельных фигур. А чтобы побороть коррупцию уровнем ниже, нужны огромные усилия, нужно время. Я сомневаюсь, что там быстро удастся побороть коррупцию», — отметил Рамазан Раджабов.

Над партнерским материалом работала Аида Гаджиева. Впервые статья была опубликована в журнале «ДОШ» №1-2018.