Верховный суд Чечни посмертно осудил восемь человек из соседнего Дагестана, которые пропали без вести в 2016 году. Власти заявили, что эти мужчины были убиты в ходе спецоперации — которая, как утверждают семьи и адвокаты этих мужчин, даже не проводилась.

Во вторник эти мужчины были признаны виновными в покушении на жизнь полицейских и в незаконном обороте оружия. Судебный процесс продолжался год в столице российской республики Чечня, Грозном.

После вынесения приговора члены семей погибших мужчин и их защитники продолжали настаивать на том, что правосудие не состоялось, и что спецоперация даже не проводилась.

Восемь мужчин — жители Каспийска и Хасавюрта в центральном Дагестане — пропали с 28 сентября по 4 октября 2016 года. 

9 октября власти Чечни заявили, что в перестрелке в ночь на 8 октября 2016 года в Гудермесском районе недалеко от границы с Дагестаном на востоке Чечни были убиты восемь боевиков. 

Умерших мужчин представляли юристы международного правозащитного проекта «Агора», который занимается процессами, связанными с правами человека в России.

Андрей Сабинин, один из юристов «Агоры», который работал по этому делу, сообщил OC Media, что сторона обвинения не смогла доказать, что спецоперация действительно имела место, и что восемь мужчин из Дагестана были убиты именно в ней.

По версии следствия, автомобили «боевиков» с телами внутри сгорели во время спецоперации.

Сабинин сказал, что защита полагает, что мужчин сначала похитили, а затем застрелили и сожгли в их машинах.

В течение нескольких лет молодых дагестанских мужчин, семьи которых заявляли о том, что они пропали без вести, впоследствии находили мертвыми, а власти утверждали что они были «уничтожены в ходе контртеррористических операций».

Несколько местных правозащитных групп и экспертов предполагают, что они могли быть похищены и убиты властями, чтобы получать федеральное финансирование «войны с террором».

[Читайте на OC Media: Исчезнувшие молодые люди в «поддельной войне с террором» в Дагестане]

«Агора» вместе с нидерландской организацией «Правовая инициатива», которая помогает жертвам нарушения прав человека на Северном Кавказе, подали иск по этому делу в Европейский суд по правам человека.

«Недостатки» в обвинении 

Андрей Сабинин из «Агоры» указал на то, что, по его словам, в обвинении по этому делу много пробелов.

Он сказал, что полицейские, предположительно раненые во время перестрелки, — и на чьих показаниях опирается обвинение — во время заседания в суде не смогли вспомнить ключевые подробности перестрелки.

Сабинин сказал, что защита безуспешно пыталась добиться перевода суда в Дагестан, поскольку глава Чечни Рамзан Кадыров обещал наградить отличившихся участников этой спецоперации.

Сергей Денисенко, другой адвокат из «Агоры», который занимался этим делом, сказал OC Media, что результаты судебной экспертизы места происшествия противоречат обвинению.

Он сказал, что пулевые отверстия в полицейской машине, представленные в качестве доказательств, не могли быть результатом выстрелов из других транспортных средств, как утверждает обвинение.

«Такие выстрелы могли быть произведены стрелком только из положения стоя, причём достаточно высокого роста», — сказал он. 

Он сказал, что вторая полицейская машина, якобы обнаруженная на месте спецоперации, не была обследована в рамках судебной экспертизы. 

Денисенко сказал, что экспертиза не нашла следов взрыва гранаты, о котором сообщили полицейские, и повреждений осколками и следов взрывчатых веществ.

Он также сказал, что судья Верховного суда Чечни, выносившая решение, посчитала, что эти выводы экспертизы «не исключают и не опровергают» версию о нападении на сотрудников полиции.

«Как они могли оказаться здесь, в Чечне?»

После пропажи молодых людей в 2016 году их матери, объединившись в общественную организацию «Сердце матери», провели несколько акций протеста на центральной площади Махачкалы, требуя ответов.

 

Одной из них была Бурлият Махаева, чей сын Пахрудин Махаев был среди погибших восьмерых.

Махаева сказала OC Media, что через знакомых в силовых структурах она узнала, что в день исчезновения её сына, судя по биллингу телефона, он находился по адресу здания Центра по противодействию экстремизму Министерства внутренних дел Дагестана. 

По словам Махаевой, в первые дни пропажи в Министерстве внутренних дел заявляли, что пропавших мужчин нет ни в одном отделе полиции Махачкалы. 

Махаева сказала, что вскоре после предполагаемой спецоперации она поехала с мужем посмотреть на место, где это случилось.

По её словам, обгоревшее место от автомобилей выглядело так, будто машины были припаркованы рядом друг с другом, когда они сгорели. 

Махаева сказала, что местные жители рассказали им, что туда привезли машину без номеров на эвакуаторе. 

«Они [сказали], что прошли две войны, знают, что такое стрельба, ответного огня не было», — добавила она.

Умайраха Гасанова, мать Ислама Магомедова, рассказала OC Media, что они знали об отработанной схеме, когда представители силовых структур забирали молодых людей, подкидывали им патроны, оружие, а затем в зависимости просили по 600-800 тыс. рублей за освобождение.

Зная это, она сказала, что родные сразу поехали в Махачкалу искать пропавших.

«Как они могли оказаться здесь, в Чечне? Почему не проведен анализ их звонков? Эти ребята, восемь человек, вместе никак не могли оказаться, так как между собой все они не общались», — сказала Гасанова.

По её словам, один из следователей Чечне торговался с ними, предлагая выдать им тела сыновей в обмен на сотрудничество.

Она сказала, что власти Чечни не хотели доводить это дело до суда и просили их, чтобы они подписали документы о согласии закрыть уголовное дело.

Подпишитесь на наш Телеграм-канал и читайте подробные новости с Кавказа!