Женщины-квиры на российском Северном Кавказе сталкиваются с попытками «излечить» их, избиениями, изнасилованиями, принудительными браками и убийствами, согласно докладу, для которого были опрошены некоторые женщин из этого региона. Хоть некоторым геям и удалось бежать, в отчете говорится, что у женщин было меньше возможностей для этого, поскольку их деньги, действия, карьера и личная жизнь контролировались мужчинами-«опекунами».

Доклад о преследовании лесбиянок, бисексуалов и транссексуалов на Северном Кавказе был опубликован в декабре издательством «Квир-женщины Северного Кавказа» (QWNC).

При поддержке московского офиса немецкого фонд Генриха Бёлля была опрошена 21 женщина (17 лесбиянок, три бисексуалки и одна транссексуалка) на Северном Кавказе. Большинство респондентов были из Чечни, остальные — из Дагестана, Ингушетии и Северной Осетии.

Девять из опрошенных женщин заявили, что подвергались сексуальному насилию со стороны своих мужей, а восемь — что вступили в брак против своей воли, главным образом после того, как члены их семей заподозрили их сексуальную или гендерную идентичность.

Шестнадцать из женщин сказали, что родственники обнаружили их сексуальную ориентацию.

Согласно докладу, новость о квир-ориентации или трансгендерной идентичности женщины всегда сопровождалась психологическим и физическим насилием и может легко перерасти в убийство.

Как отметила одна респондентка из Чечни, единственной альтернативой смерти является принудительный брак.

«Я обещал отцу не убивать тебя. Прошу тебя, пожалуйста, пристрели себя, просто пристрели себя», — вспоминает одна из женщин, как ее брат умолял ее, держа в руках пистолет, после того, как она была объявлена лесбиянкой и заперта семьей в отдельной комнате.

[Прочитайте истории трех дагестанцев, с которыми OC Media общались в 2017 году: «Лучше бы ты умер»: как живут квиры в Дагестане]

Из 21 женщины, опрошенной QWNC, восемь знали кого-то из своих друзей, родственников или соседей, убитых членами их семьи мужского пола за поведение, которое «унижало семью».

В другом отчете, опубликованном в декабре в рамках Инициативы по правосудию в отношении Стихтинга, который рассматривает дела о правах человека с Кавказа в местных и международных судах, было выявлено 33 «убийства в защиту чести» в Дагестане, Чечне и Ингушетии в период с 2008 по 2017 годы.

Группа заявила, что только 14 дошли до суда, так как многие дела не были зарегистрированы или расследованы.

Контроль

Все респонденты исследования QWNC подтвердили, что они подвергались физическому и психологическому насилию с раннего детства, что свидетельствует об атмосфере насилия в отношении женщин и молодых девушек в регионе в целом.

Одна из опрошенных, подвергшаяся сексуальному домогательству со стороны своего дяди, вспомнила, что члены семьи обвинили ее в «сексуальной распущенности» после того, как она рассказала им, что происходило.

Несколько женщин заявили, что их семьи строго контролируют их свободу, в том числе и свободу передвижения.

Выбор одежды для них, запрет на общение с другими мужчинами и отсутствие возможности покидать дом вечером — это обычные условия для женщин на Северном Кавказе.

Одна дагестанская женщина рассказала, как муж избил ее на улице за то, что из-под хиджаба у нее «выбились волосы».

Несколько респондентов рассказали, как члены семьи и близкие родственники контролировали их общение в Интернете и по телефону.

В докладе говорится, что для женщин-квиров на Северном Кавказе сложно бежать от семьи и из региона. Помимо проблемы обретения экономической независимости, в нем говорится, что о женщинах, которые бегут, обычно сообщают и возвращают их в семьи – даже из-за границы, — и они сталкиваются с перспективами изоляции, насилия и даже смерти.

В ноябре 2017 года российская «Новая газета» сообщила, что Луиза Дудуркаева, которая получила все необходимые документы из Норвегии, чтобы бежать из Чечни на основании статуса беженца, была задержана на своей транзитной остановке в Минске. Белорусские власти задержали и доставили 22-летнюю женщину к ее отцу.

Принудительные браки и домашнее насилие

В докладе говорится, что женщин на Северном Кавказе, как правило, не спрашивают, за кого они хотят выйти замуж или вообще хотят ли они вступать в брак, в результате чего они практически не контролируют свой супружеский статус. Даже слухи или звонок от родственников, жалующихся на поведение женщины, могут спровоцировать брачные планы.

Респонденты рассказали исследователям, что отец или брат невесты, обычные «опекуны» женщины, могут подписываться от имени невесты, и женщинам часто даже не дают копию свидетельства о браке.

В отчете QWNC рассказывается о женщинах-квирах, которые неоднократно подвергались избиениям и изнасилованиям после вступления в браки, которых они не хотели.

«Первое изнасилование было в первые дни после свадьбы. Я сказала ему, что не хочу заниматься сексом с ним. Но на третий день после свадьбы он это сделал. Так принято. Он закрыл мне рукой нос и рот, я начала захлебываться. Пошла кровь. Я не помню, почему шла кровь. Из-за моих криков или от ударов по лицу».

Согласно отчету, если женщине удается расторгнуть нежелательный брак, у нее нет другого выбора, кроме как вернуться в свою первоначальную семью, часто сталкиваясь с еще худшим обращением, чем раньше.

«Eсли в центральной части России женщины имеют больше свободы в решении о разводе, то для женщин на Северном Кавказе решение о разводе должно быть инициировано мужем и/или одобрено старшими мужчинами в семье. При этом жизнь женщины на Северном Кавказе [после ее развода] продолжится в условиях сильнейшей социальной стигмы», — говорится в докладе.

В нем говорится, что жертвам трудно обращаться в правоохранительные органы, поскольку они не ожидают защиты.

В репортаже содержалась история о женщине, которую преследовала и шантажировала местная полиция после того, как она приютила лесбиянку, сбежавшую из дома.

Хотя глава Чеченской Республики настаивал на том, что «в Чечне нет геев», анонимный беженец-квир, опрошенный в 2017 году российско-американской журналисткой Машей Гессен, подтвердил, что в правоохранительных органах Чечни есть специальное «подразделение» для «работы с ЛГБТ [людьми]».

Брак как прикрытие

В исследовании сообщается, что несколько из опрошенных женщин-квиров решили вступить в фиктивные браки. Такой союз обычно включает гея или бисексуального мужчину, который не подозревается в не-гетерогенной ориентации.

Перед свадьбой близкие родственники часто приводят молодую женщину к гинекологу, чтобы «проверить» ее девственность; она также должна пройти тестирование на ВИЧ вместе со своим женихом.

В докладе указывалось, что это был способ противодействия фиктивным бракам, поскольку в Чечне ВИЧ / СПИД ассоциируется с мужчинами-геями.

В сообщении одного из респондентов указывалось, что женщины-квиры не освобождаются от контролирующих их членов семьи даже после вступления в брак.

Собеседница из Чечни вспоминала, как ее брат, работавший в полиции, подозревал ее фиктивном браке. По ее словам, он обещал проверить, что она забеременела, после того, как она вышла замуж за мужчину, которого он подозревал в том, что он гей.

Эта респондентка, в дополнение к нескольким другим, также заявила, что власти ведут список местных квиров, который может быть использован в любое время для преследования или шантажа женщин-квиров.

Фальшивый брак — это стратегия, позволяющая избежать насилия, но это происходит не во всех случаях. Одна чеченская женщина обсуждала в докладе, как ее «муж» также стал ограничивать ее, даже вынуждая ее прервать беременность.

«Жестокий патриархат транслируют не только гетеронормативные мужчины, но и геи и бисексуальные мужчины. Они продолжают попытки тотально контролировать жен, применять насильственные практики», — говорится в отчете.

«Лечение»

В отчете говорится, что родители женщин-квиров на Северном Кавказе также пытаются «исправить» и «вылечить» их. Женщин доставляют в мусульманские медицинские центры или мулла, мусульманский священнослужитель, приглашается в их дом, чтобы «изгнать джиннов» из подозреваемых членов семьи-квиров или тех, кто «плохо себя ведет», говорится в докладе.

Говорят, что джиннов часто изображают как демонов-мужчин, прививающих отвращение к мужчинам у лесбиянок.

Мулла имеет право предложить «курс исцеления» с вариантами выбора — от необходимости слушать молитвы до кровопускания. Такое «лечение» иногда приносило передышку от давления семьи на женщин, говорится в докладе.

Семь респондентов сообщили, что пытались покончить жизнь самоубийством, троих из них вынуждали совершить это братья или матери.

Женщины-квиры остаются невидимыми

Идентичности членов группы QWNC, как и респондентов, не были раскрыты из-за проблем безопасности.

Группа исследователей представила результаты своего доклада в Москве 10 декабря, в День прав человека, попросив доверенные СМИ не раскрывать место проведения мероприятия.

Судьба квиров на Северном Кавказе привлекла к себе внимание международного сообщества после публикации в 2017 году доклада российской ЛГБТ-сети и сообщений российской «Новой газеты» о массовых задержаниях и убийствах геев в Чечне.

Тем не менее, новостные агентства сосредоточились в основном на местных мужчинах-квирах.

В России нет официальной статистики по мониторингу преступлений, совершаемых на основе сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Антидискриминационные правила отсутствуют, и правозащитные группы не смогли принять закон о домашнем насилии.

В 2017 году президент Путин подписал закон о внесении поправки, которая декриминализировала избиение супругов или детей, если только не были сломаны кости.

В конце доклада исследователи спросили женщин-квиров, что они планируют на будущее.

«Я буду искать мужа–друга, рожу ребенка, и тогда никто лезть не будет ко мне. Выйду замуж и уеду далеко. Буду жить своей семьей. С лучшим другом, который меня прикроет. Он возьмет второй женой мою возлюбленную».

Многие респонденты не смогли ответить на вопрос, говорится в докладе.

По словам исследователей, они потеряли связь с одной женщиной после того, как взяли у нее интервью, а другая, которая ранее пыталась бежать из дома, умерла, по словам ее семьи, «от отравления» до публикации.