В селе на окраине грузинского промышленного города Чиатура люди начали зашивать себе рты, объявив голодовку. Пока ведётся горнодобывающая деятельность, дома в Шукрути рушатся, а местные жители говорят, что ни горнодобывающей компании, ни правительству нет до них дела. 

Вера Купатадзе присоединилась к протестам в Шукрути 16 февраля, но, по её словам, добыча полезных ископаемых в Чиатуре влияет на её жизнь и жизнь её семьи вот уже несколько десятилетий.

«Мы построили дом в очень трудные времена, когда мы практически голодали. А теперь он снова рушится. Я родилась и выросла в Шукрути. Мои родители боролись, но никаких результатов это не принесло. Теперь и мне предстоит бороться за то же самое».

По словам Веры, когда в начале 2000-х годов дом её родителей обрушился, они не получили никакой компенсации, и семья была вынуждена построить новый дом.

«Они снова возобновили добычу под нашей деревней, а дому снова был нанесён ущерб», — говорит она, добавляя, что в доме живут две большие семьи.

Вера отмечает, что с тех пор, как последняя волна протестов началась два года назад, никто из должностных лиц к ним ни разу не пришёл.

«Это так несправедливо. Это и есть то правительство, на которое мы возлагали надежды? Никто из правительства не удосужился прийти к нам».

На данный момент десять жителей Шукрути проводят голодовку, а пять мужчин и три женщины зашили себе рты. 

Местные жители требуют компенсации от «Джорджиан манганези» («Грузинский марганец») — компании, которой принадлежат марганцевые рудники в городе Чиатура. Они также просят правительство вмешаться, чтобы должным образом оценить сложившуюся в селе ситуацию, поскольку они не доверяют аудиту, проведённому самой компанией. 

В ответ на недавние акции протеста, «Джорджиан манганези» заявила, что готовы сотрудничать с Национальным бюро судебно-медицинской экспертизы им. Самхараули для оценки ситуации только если «зашедшие в тупик переговоры с протестующими перейдут в правовые рамки, а разногласие разрешит система правосудия».

[Читайте на OC Media: Жители грузинского села зашили себе рты, требуя компенсаций от «Джорджиан манганези»]

Компания отклонила многочисленные запросы о дополнительных разъяснениях.

Исходя из их опыта за последние два года, протестующие скептически относятся к тому, что на этот раз компания сдержит слово.

Протесты с разной периодичностью проходили с сентября 2019 года, а три месяца назад возобновились снова. 

Жители села рассказали OC Media, что за все годы протестов местные и центральные власти практически игнорировали их просьбы о помощи.

Иа Асанидзе говорит, что присоединилась к акции протеста месяц назад, потому что до этого не могла оставить ребёнка. Иа в числе тех, кто зашил себе рот 24 мая.

«Мой дом повреждён, у меня также есть сельскохозяйственные земли, которым нанесён ущерб. В Шукрути нет перспективы строить новые дома. Ничего нового строить нельзя. Даже деревянные дома разрушатся», — говорит она.

Тамар Купатадзе, которая остаётся в палатке протестующих с тех пор, как они возобновили свои протесты в феврале, говорит, что, несмотря на принятые местными жителями крайние меры для привлечения внимания к ситуации, никто из правительства, кроме представителей Офиса Народной Защитницы, их так и не навестил.

Гиорги Непаридзе, один из лидеров протеста в Шукрути, говорит, что они приостановили акцию в июне 2020 года после того, как получили устное обещание, что между местными жителями, правительством и компанией «Джорджиан манганези» будет заключено трёхстороннее соглашение, гарантирующее, что компания выплатит сельчанам компенсацию. Но соглашение так и не состоялось.

Протестующие живут в палатке, установленной в 2019 году. В ней нет электричества, а чтобы согреться зимой, жители принесли дровяную печь. На прошлой неделе для женщин, присоединившихся к акции протеста, поставили вторую палатку.

Поскольку горнодобывающая деятельность проводится круглосуточно, из-за шума трудно даже поговорить. Протестующие жалуются, что на частые головные боли из-за непрекращающегося грохота. 

Дом Левана Шекиладзе был построен в 1969 году. По его словам, прошло три года с тех пор, как почва начала сдвигаться и дом стал рушиться. Задний угол дома обрушился около двух лет назад.

Брат Левана — один из тех мужчин, которые зашили рты. Братья построили новый домик в своём саду, надеясь на большую безопасность, чем в своём основном доме, но на стенах нового жилища начали появляться трещины.

«Хорошо, что в тот момент нас не было дома, у меня бы случился сердечный приступ. Второй угол дома тоже повреждён, а в третьем есть трещины. Вот и всё. У дома четыре угла, верно? Я до сих пор не могу понять, как я и этот дом до сих пор стоим на ногах», — говорит Леван.

«Они [правительство] не навещают меня, приходят только СМИ. Правительство заботится только о расширении прав и возможностей предприятий и фермеров. Никому нет дела до бедных крестьян, как я».