20-летняя Мако Гомури, студентка и кассир в супермаркете, — одна из нескольких человек, лишившихся глаза 20 июня во время антироссийских протестов в Тбилиси. Ситуация накалялась, она же в это время целый день работала, не имея представления о происходящем на улице.

Это партнерский материал, первоначально опубликованный на сайте ON.ge 25 июля 2019 года.

«Я вышла с работы около полуночи. Я работаю на улице Марджанишвили, но ничего не слышала оттуда. Когда мы закрылись ночью, я достала телефон и только тогда увидела сообщения от нескольких моих друзей, которые были на митинге».

«Я не планировала идти на митинг, потому что не была социально-активна или политически вовлечена в основные события, происходящие в стране. Когда я спустилась в ​​метро на станции Марджанишвили, люди говорили, что происходит какое-то противостояние и что они [полиция] используют слезоточивый газ. Обе мои сестры были там. Я решила, что возвращаться домой, где я буду за них волноваться, сидя в одиночестве, плохая идея, поэтому я пошла на митинг, чтобы забрать своих сестер и друзей».

«Когда я добралась до парламента, разгон протестующих уже начался. Я видела людей, лежащих на земле возле станции метро Площадь Свободы. Это была ужасная сцена. Некоторые, отравленные, не могли дышать. Кто-то поливал людей водой.

[Читайте на OC Media: Тысячи людей столкнулись с полицией при попытке протестующих взять штурмом парламент Грузии]

«Я встретила свою сестру у входа в метро, ​​затем мы пошли к первой гимназии, где сидели мои друзья и моя другая сестра. Большинство людей разошлись, и противостояние, казалось, закончилось. Мы мирно сидели, и я рассказывала им, как прошел мой день».

«Но вскоре после этого стрельба началась снова. Я увидела большую группу полицейского спецназа, поэтому пошла обратно в сторону церкви Кашвети».

«Мужчина упал, какие-то люди остановились, чтобы ему помочь. Знаете, бывает такое предчувствие перед тем, как случится что-то плохое? У меня оно было тогда. Я застыла, думая, что с нами могло случиться что-то плохое».

«Внезапно пуля попала в меня. Я вскрикнула только один раз, это слышно на видео. Я не упала. Я опустилась на землю и стала ждать, пока кто-нибудь поможет мне добраться до машины скорой помощи, но она была далеко».

«Я чувствовала боль всего несколько секунд, потом ничего. Я была в сознании всю дорогу до больницы, и могла слышать все, что происходило вокруг меня».

«У меня не было возможности поблагодарить людей, которые помогли доставить меня до машины скорой помощи. Я помню момент, когда один из них подхватил меня, потом другой, а потом третий. Для меня они герои».

«Я злюсь, что мои последние воспоминания такие ужасные»

«Когда я пришла в себя после операции, моя старшая сестра сказала мне про мой глаз. Мне хотелось кричать, но я спокойно приняла это. Как только та пуля попала в меня и все потемнело, я поняла, что у меня больше не будет глаза. У меня не было никакой надежды, что они спасут его».

«Я злюсь, что мои последние воспоминания, когда у меня еще было оба глаза, были такими плохими. Я могла потерять глаз по-другому. Не на митинге, а, допустим, в походе. Тогда, по крайней мере, у меня остались бы приятные воспоминания».

«Хотя я и была зла и расстроена, я знала, что слезы и депрессия не стоят этого. Я знала, что если я поддамся стрессу, депрессии и стану себя накручивать, это также повлияет на окружающих меня людей. Происходящее вокруг меня, то, как бы чувствовали себя мои друзья и члены моей семьи — все зависело от меня».

«Я соврала своей матери, что не пошла на митинг»

«Я выросла в Душети; мои родители все еще живут там. Моя мама не знала, что я собираюсь на митинг. Когда я ушла с работы в тот день, я сказала ей, что иду домой».

«Вы знаете, как родители чувствуют, когда их дети в опасности? В тот день она позвонила мне 50 раз, чтобы убедиться, что я в безопасности дома».

«На следующий день мои брат и сестра поехали к родителям, чтобы сказать, что я потеряла глаз. Моя мама спросила их, жива ли я. Позже я смогла ее успокоить и сказала, что ей не о чем беспокоиться. Они поддерживают меня всем, что мне сейчас нужно».

«Гиорги [охранник «Рустави 2»] также потерял левый глаз на митинге. Его глаз не смогли спасти, как и мой. Когда он и его жена пришли меня навестить, мы старались говорить о позитивных вещах, чтобы не думать ни о чем плохом. Когда от окружающих исходит столько позитива: внимания, тепла, положительных эмоций — ваша собственная точка зрения меняется, и вы можете избавиться от негатива».

«Гиорги очень хороший человек, очень эмоциональный и добрый. Мне жаль, что такому хорошему человеку пришлось пережить нечто подобное. Мы предпочитаем говорить о будущем, о том, как все изменится к лучшему и как мы оба вернемся к обычному ритму жизни».

«Я до сих пор полностью не осознала, как много я потеряла»

«Процесс принятия был сложным. Я до сих пор полностью не осознала, сколько я потеряла. Может быть, для кого-то это ничто или всего лишь что-то незначительное, но для меня это важно. Мои глаза были единственным, что мне нравилось в моей внешности».

«Если сейчас кто-то спросит меня, каково это видеть обоими глазами, я не смогу вспомнить. Я могу видеть только правым глазом. Мой левый глаз потерян».

«Больше всего я не терплю несправедливость. Меня всегда ругали за то, что вмешивалась; всякий раз, когда я видела несправедливость, когда видела, что кого-то обижают, я всегда вмешивалась. Тот факт, что я была там мирно, а они попали мне в глаз — это несправедливость, и я не могу с этим смириться».

«Мне снились кошмары о том, что в меня стреляют»

«Вернуться к протесту через месяц после инцидента было непросто. Я хотела вернуться к протестам раньше. Я попыталась пойти и добралась до площади Свободы, но повернула назад. Теперь я преодолела свой страх, но вначале было трудно».

«Я плохо спала какое-то время. Мне снились кошмары о том, что в меня стреляют и избивают. Я закрывала лицо руками на улице. Это был рефлекс от страха, что что-то подобное случится снова».

«Сейчас я преодолела свой страх. Если это необходимо, если стране это нужно, я снова выйду».

«Мои сверстники борются за то, чтобы наказать виновных»

«Мне все равно, кто в правительстве. Я поддерживаю здоровое выражение мнений и то поколение, которое сейчас стоит перед парламентом».

«Мои сверстники борются за то, чтобы наказать виновных. Человек, который выстрелил мне в глаз, свободен, в то время как люди, которые были на митинге, были арестованы — я считаю, что это несправедливо. Если они будут бороться против этого, я их поддержу».

[Читайте на OC Media: 5 нарушений, совершенных полицией во время столкновений с демонстрантами в Тбилиси]

«Важно, чтобы они не потеряли стремление к переменам. Мы стоим там за лучшее будущее для вас, меня, моих сестер, чьих-то детей. Просто ужасно, что кто-то должен умереть или потерять глаз, чтобы мы объединились и стали бороться за общую идею».

«Если бы я вышла на улицу и потеряла свой телефон, мне было бы жаль, что потеря была такой бесполезной. Но если бы я отдала кому-то свой телефон в качестве подарка, я бы не пожалела об этом, потому что знала бы, что сделала что-то хорошее. Это все то же самое: если бы мой глаз, глаз Гиоргия или чей-то еще был последним, я бы сказала, что это не было напрасно. Если все эти потери окажутся напрасными, тогда я буду сожалеть о многом, что произошло 20 июня».

«Мой вопрос: Почему?»

«Когда я была в больнице, я получила много положительного внимания и поддержки. Но некоторые люди были весьма негативны».

«Зачем кому-то писать неприятные комментарии? Я не понимаю. Вы видите эти ужасные фотографии, вы видите, что люди потеряли глаза. Я думаю, что люди, которые пишут их, не имеют ни сердец, ни чувств».

«Я бы никому не пожелала ничего плохого, даже человеку, который стрелял в меня. Я пережила много боли. Некоторые люди говорили мне, что они не смогли бы справиться со всем этим, если бы они были на моем месте. То, через что нам с Гиоргием пройти, я действительно никому не желаю».

«Мне не тяжело смотреть на фотографии меня, где я ранена и вся в крови — они меня злят. Конечно, когда в тебя стреляют на пустой улице, ты разозлишься».

«Для меня самое главное, что я осталась жива»

«Теперь я готова к бою. Я не была такой раньше. Теперь у меня больше мотивации и силы».

«Несмотря ни на что, я буду продолжать делать то, что я люблю. Самое главное для меня — это то, что я осталась жива. Я буду продолжать читать книги и кататься на лошадях; я научусь водить. Я уже попробовала и думаю, что смогу сделать это».

«У меня много планов на будущее. Я хочу научиться играть на барабанах, ходить в походы и продолжать учиться, но сначала мне нужно закончить лечение».

«Для меня важно избавиться от этих очков. Мне они не нравятся, в них я чувствую себя беззащитной».

«Я хожу к врачу раз в неделю. Мое верхнее веко должно хорошо зажить. В сентябре я поеду в Германию, чтобы наконец получить протез. Через шесть месяцев после этого мне сделают пластическую операцию глаза и брови. Но это еще не конец, потому что через несколько лет мне нужно будет поменять протез, так как мускулы подстроятся».

«Мое единственное требование — чтобы все это не повторилось, чтобы люди не пострадали в будущем».

«Если в тот момент, когда они стреляли в меня, люди действительно пытались прорваться в парламент, то вот это они и должны были предотвратить. Они не должны были стрелять в невиновную девушку в 50 метрах, которая пыталась помочь другим и хотела пойти домой».