Жительница Дагестана рассказала «Даптару» о том, как важно доверие между родителями и детьми. И нужно половое воспитание для подростков.

С будущем мужем, Маратом, познакомилась, когда еще училась в школе. Понравилась ему сразу, начались настойчивые ухаживания. Для меня же это было игрой что ли, льстило внимание взрослого парня, студента. Так прошло года три. Мы ссорились, не разговаривали иногда месяцами, мирились.

Вот я окончила школу, мы вроде уже встречаемся, а не просто дружим. Встал вопрос: что будет дальше. Ясно было одно: его родители категорически против невестки другой национальности. Мои же к этому относились спокойней, не запрещали нам общаться, считали и меня, и его благоразумными. Марат к тому же с детства совершал намаз, это подкупало мою маму, мол, такой парень глупостей не наделает.

«Мы понимали, что это неправильно, но не сразу прекратили»

Мы любили друг друга платонически, пока мне не исполнилось восемнадцать. К тому времени я уже не раз бывала у него дома в отсутствие родителей. Однажды нам сорвало крышу. Инициатором был он, но насилием это не было — я хотя боялась, а поддалась. Мы понимали, что это неправильно, но не сразу прекратили, еще несколько раз занимались «плохими вещами». Да-да, вот так мы называли секс в детстве с подачи мамы. Я и сейчас не могу это слово произносить — неловко.

Ну а потом он сказал, что это грех и больше мы этого делать не будет. Только было уже поздно. Я забеременела. Да, меня поташнивало, но я не придавала этому значения, а других признаков не было. Ну и не разбиралась еще тогда. Сходила на УЗИ, только когда полнеть начала — а там уже месяцев 4 или 5. Я была шокирована, не верила, что такое возможно, не думала, что так просто случается. Считала, что для этого нужно сделать что-то особенное, что делают только официальные муж и жена. Теперь удивляюсь, что тогда этого не понимала, но ведь в школе этому не учат, в семье — запретная тема, подруг знающих не было, интернетом в то время не пользовалась.

«Выгнала бы такую дочь-проститутку из дома»

Марат тоже испугался. Аборт делать было поздно, да и грешно, а рассказать родителям, убедить позволить сыграть свадьбу он не захотел. Его родители знали, что есть некая девушка, но воспринимали это в штыки. А своим родителям сказать я тоже боялась. Думала сначала, что поговорю. Но с мамой как-то разговаривали об одной девушке, родившей вне брака. «Выгнала бы такую дочь-проститутку из дома», — коротко отрезала мама. Ну, я и промолчала.

Стресс был жуткий. Я продолжала жить с родителями и сестрой, боялась, что скоро все раскроется. Но Бог миловал: полнела равномерно, живот не выпирал. Такое иногда случается, повезло. Да и родителей больше занимало другое: папа пропадал на работе или с друзьями, мама постоянно подозревала его в изменах и закатывала бесконечные скандалы. Сложно было продолжать работать — ездить приходилось в соседний город. И это на фоне сонливости, усталости, отеков. Точного срока я не знала, по врачам не ходила, доверилась судьбе, так сказать.

«Она плакала, когда я уходила»

Он, между тем, уехал в Москву и оттуда названивал. Предлагал приехать, пожениться там, а потом уж через год-два вернуться с ребенком. Я сомневалась, а потом подумала, что так будет лучше. Но это ж фактически побег, решиться было нелегко. Но вот уже приготовила сумку, наметила день. И буквально накануне проснулась в пять утра и четко поняла — рожаю. Вызвала такси, поехала в роддом. Меня отказывались принимать: ни документов, ни справок. Ничего. Было стыдно. Меня гнали, а я от боли и шагу не могла ступить. Прижалась к стенке, а потом и вовсе сползла на пол. Тогда положили на каталку, повезли с криком и матом. Я тоже орала, врачей лягала. Ничего ведь не соображала. Еле родила. Девочку. А на следующий день сбежала из роддома. К счастью, там записали мои данные, номер телефона. Никаких документов об отказе я не подписывала. Ребенок остался моим, но забрать его тогда не могла.

Марат после рождения ребенка быстро вернулся из Москвы. Дальше были четыре года персонального ада. Дочь оставалась в приюте, но мы навещали ее раз в неделю. Она росла в этом ужасном месте. Постепенно стала нас узнавать, называть мамой и папой. Становилось все хуже и хуже. Она плакала, когда я уходила, просила забрать ее, говорила, что их обижают, бьют. А я ничего не могла сделать. Только рыдала ночами.

«Как-то он сказал, что убьет меня, если захочу уйти»

Стали портиться отношения с Маратом. Не будь ребенка, давно прекратили бы общаться. Ни о какой любви уже не было и речи. Не было и интима после тех случаев, но он постоянно твердил, какой это грех, углубился в религию, призывал меня молиться. Я и начала, потом стала по его требованию носить длинную юбку, повязывать косынку на голову. Он стал раздражительным, подозрительным. Видимо, решил, что теперь я могу ему изменять. Однажды застал меня за разговором с соседом, парнишкой младше меня, и взбесился. Когда сосед уже отошел, Марат накричал, ударил прямо на улице. В другой раз прилетело за накрашенные ногти. Я стала бояться его, но уже никуда не могла деться. Как-то он сказал, что убьет меня, если захочу уйти. Не думаю, что он смог бы, но меня удерживал от разрыва ребенок.

Однажды, когда стало совсем невмоготу, открылась сестре. Она сходила вместе со мной к дочке, а потом рассказала нашей маме. Прихожу, а мама спрашивает в лоб: «Это правда?» Отпираться было глупо. Думала, убьет меня. Уж кто-кто, а моя мама в ярости могла и убить. Уж как она лупила нас в детстве! Но мама просто села на диван. И ни слова. Так и просидела много часов. Потом подошла и говорит: «Надо забрать ребенка». Сильно благодарна маме за эту поддержку.

«Она так и не смогла сына простить, что уж обо мне говорить»

В итоге мы забрали девочку, а папе сказали, что это знакомая уехала на заработки и попросила приглядеть. Он даже не удивился. Потом мама пошла к родителям Марата и им рассказала. Они были в шоке, случился скандал, но не столько из-за внебрачной дочки, сколько из-за того, что девочка четыре года прожила в приюте. То есть того, чего мы больше боялись, не случилось. Но вот что им стоило сразу дать нам пожениться? Может, тогда бы все было иначе, может, мы были бы счастливы. А к тому времени я уже и не хотела за него замуж, не могла его видеть, но бесконечно оттягивать свадьбу было невозможно — мы поженились и стали жить в доме с его родителями.

Дочка относительно быстро пришла в норму, правда, ее сильно избаловали, но это и неудивительно. Свекровь «оттерла» нас от воспитания и занялась внучкой всецело. Она так и не смогла сына простить, что уж обо мне говорить. Конечно, того, что и ее вина в этом есть, свекровь ни за что не признает. Главной виновницей считает меня, поэтому жить в их доме невыносимее день ото дня. Сыпались бесконечные придирки: не так готовлю, не так убираю, не так стою.

«Пусть хоть десять заводит»

Сначала отдушиной была работа, но его родители все требовали еще раз родить, хотели внука. Но как тут родишь, если с мужем мы общаемся холодно, а после работы он зависает с друзьями? Меня же это устраивало, рожать еще одного ребенка не хотела. Только вот свекровь напирала, уже чуть ли не караулила возле спальни. В итоге через год я забеременела. Снова дочка. Свекор даже сказал, что Марату нужна вторая жена, которая будет «нормально рожать». Хотел поддеть, да только мне плевать. Пусть хоть десять заводит.

Иногда меня заносит, я ругаюсь со свекровью, однажды даже пригрозила, что уйду, а она мне: «Тебя тут никто и не держит, но детей не увидишь». Девочками занимается свекровь, она даже имя дала второй дочке, хотя я хотела другое. Уходить мне некуда. Даже если они согласились бы отдать детей, подавляющее большинство моих родственников не знают о существовании старшей дочки. Узнают — позор на весь род. Не думаю, что они решат меня убить из-за внебрачного ребенка, но точно отвернутся, начнут презирать мою семью, а это сильный удар для мамы. Так и получается: не могу развестись, терплю из-за детей и родителей.

Данная статья написана Юлией Сугуевой для интернет-издания «Даптар». Ее оригинал был опубликован в «Даптаре» 21 августа 2017 года. Перепубликация OC Media осуществляется в рамках соглашения по обмену контентом.